Закончив школу, Бул и Лафет поступили в колледж на специальность, связанную с системным администрированием, Дуче — в институт, Лемех, Гоча и Шатун в училище редких ремёсел. Последним летом перед учёбой, но уже не в школе, друзья по привычке собирались на спортплощадке, где сохранилась пара футбольных ворот без сеток, такие же лысые баскетбольные кольца, турник и брусья, приваренные на совесть к направляющим, вкопанным в землю. Другая районная молодежь тоже всегда тусила здесь. От спортплощадки к реке простирался пляжик удобный для купания, подальше от реки умиротворяли картину берёзки и кустарник, в котором для парочек стояли друг против друга две лавки.
Сюда, взяв бидончик пива, выбрался Хана, ещё бледнотелый после первой ходки.
Он недавно вышел, отмотав четыре, и позагорать в тиши было для него верхом блаженства. Посему расположился повыше, в песчаной проплешине среди травы, постелил покрывало и упал, подставив спину солнцу.
На лавках кто-то негромко бренчал на гитаре, с реки, повыше по течению, доносились детские возгласы, с другого берега из рощи — пение птиц.
Гоча и Шатун сидели на берегу, беседовали и ждали ребят. Появились остальные, не успели поздороваться, как к Булу подбежал какой-то оголец и, отозвав в сторону, сообщил о подходе «подкованных», но не одних. Точно, вскоре появилась небольшая колонна во главе с Митрохами. Меж собой братья вели великовозрастную оглоблю, Жорку Хмелевского. Обещав корифану присмотреть за братками, Хмеля, особо не вникая в детали, грозился порвать любого, кто обидит сироток.
— Идёт Хмеля злой с похмелья, — с пионерским задором горланила шушера калибром пожиже.
— Не боится ни хрена, потому что с будуна… — отзывалась фальцетом гопота покрупнее.
Митрохи, гордые своей значимостью, оглядывали войско: Глот, Пындер, Грилка, Цапака… Моня Бибун, да мало ли достойных ребят на Подкове? А лепший друг их среднего братца, Хмеля? Щас поквитаются, наконец, с этими хлыщами обнаглевшими.
Бул со товарищи спокойно ждали, они готовы были встретить незваных. Ни Хме́ля, ни эта пародия на банду их абсолютно не пугали. Дуче приладил ремень-пращу, Лафет и Бул, переглянувшись, приготовились наполнить смыслом существование Хмели, Шатун и Гоча тоже бежать не собирались.
Процессия приближалась, смолкла гитара, даже птиц на другом берегу не слыхать. За всем этим балаганом с интересом наблюдал выплывший из дрёмы Хана.
Наконец, агрессоры приблизились на критическое расстояние и встали. Хмеля мутным взглядом окинул врагов — увиденное ему не понравилось. Парни рослые, спортивные, один в стороне ремнём поигрывает, а главное страха не ощущают. Смело смотрят в глаза, главный вообще улыбается, Хмеля стал закипать…
