не более постоянна оттого, что она неизменно покоится, ибо она непрерывно меняется, вот континенты ее и острова — они тают, меняя свои очертания
[47].
Человек, это благороднейшее из созданий, вылеплен из персти земной, — но тает, обращаясь в ничто, будто снежное
изваяние, словно сотворен он не из
глины, но из
снега. Мы видим —
алчность желаний подтачивает его, он тает, снедаемый завистью; он и сам сказал бы, что не может устоять перед
красотой, что дана в обладание другому; но он чувствует, что плавится в огне
лихорадки, не так, как
снег на солнце, а так, словно он — кипящий свинец, железо или желтая медь
[48], брошенные в плавильную печь: болезнь не только плавит его, но
кальцинирует[49], сводя тело до
атомов, до
пепла, когда остаток — не
жидкость, а лишь черная
окалина[50]. И как же быстро происходит сие! Быстрее, чем ты получишь ответ, быстрее, чем ты сформулируешь сам вопрос;
Земля — центр притяжения моего
тела, Небо — центр притяжения
души; места эти предназначены им от природы; но разве равны
душа и
тело в своих стремлениях:
тело мое падает даже без принуждения,
душа же не восходит без понуждения: восхождение — шаг и мера души моей, но
низвержение — мера
тела моего:
Ангелы, чей дом —
Небо, и Ангелы, наделенные крыльями, — и те имеют
лестницу, дабы всходить на
Небо по ступеням
[51]. Солнце, покрывающее за минуту множество миль, и
звезды Тверди небесной, что вращаются еще быстрее него
[52], — даже они не движутся столь быстро, как
тело мое стремится к
земле. В то самое мгновение, как чувствую я первый приступ болезни, я сознаю, что побежден; в мгновение ока взор мой затуманивается; в мгновение ока вкус пищи становится пресен и пуст; мгновенно притупляется аппетит и исчезает чувство голода; мгновенно колени мои подгибаются, и вот уж ноги не держат меня; и мгновенно сон, который есть образ и подобие смерти, бежит меня, ибо сам
Оригинал — Смерть — приближается ко мне, и вот я умираю для жизни. Сказано было в проклятии роду
Адама: в поте лица твоего будешь есть хлеб[53]; для меня проклятие это умножено многократно: в поте лица добывал я хлеб насущный, утруждаясь на ниве своей, и вот он — мой хлеб; но я обливаюсь потом, от лица до пят, и не ем хлеба, не вкушаю ничего, что поддержало бы меня: жалкое разделение
рода человеческого, когда одни нуждаются в мясе, а другие — в желудке.
