Однажды мы пошли в Русский музей на выставку гравюр Мориса Эшера, одного из любимых художников Киры. Я вспомнил, что когда-то пригласил Наденьку на выставку Марка Шагала, от чего получил сомнительное удовольствие, потому что Наденька довольно-таки быстро утомилась играть роль просвещенной девушки. Пятнадцати минут, проведенных на выставке, было для нее достаточно: ведь главным, что она вынесла из ее посещения, была возможность сказать после этого своим знакомым, что она «ходила на Шагала» и «прикоснулась» к его высокому искусству. Все, что ей было нужно, так это запомнить названия парочки картин и имени его жены Беллы, которую он часто изображал на полотнах, чтобы потом ввернуть это с кем-нибудь в разговоре. Впрочем, я тогда не особенно возражал. Чем быстрее бы мы покинули выставку, тем быстрее добрались бы до главного. То есть до постели. С Кирой все было по-другому. Я испытывал огромное удовольствие от самого мероприятия, куда бы мы ни ходили и что бы мы ни делали. Посещение выставки Эшера приобрело для меня какой-то чувственный оттенок, потому что рядом находилась Кира, и я имел возможность обнимать ее за талию, гладить ей плечи, вдыхать запах ее волос, дотрагиваться до ее оголенной кожи кончиками пальцев… Мы переходили от картины к картине, останавливаясь перед каждой минут по пятнадцать, и спорили о символах, бликах, тенях. Я очень отчетливо помню, как мы остановились напротив одной из гравюр Эшера, потому что именно там произошел тот решающий разговор, который повлек за собой все произошедшее с нами. Кира прислонилась ко мне спиной, и я прочитал вслух: Maurits Cornelis Escher. «Painting hands». (Разнообразия ради я читал все названия по-английски.) На холсте был изображен лист бумаги, прикрепленный к доске кнопками. Правая рука делала на листе набросок манжеты с запонкой. Справа была нарисована левая рука, которая, в свою очередь, делала набросок другой манжеты, из которой выползала первая рука.
— Что ты об этом думаешь? — спросила меня Кира, задумчиво глядя на картину.
Я прищурился, наклонил голову и несколько секунд вглядывался в холст.
— Наверное, он хотел сказать этим, что возможности человека поистине безграничны. Смотри, руки рисуют друг друга и создают сами себя, причем по образу и подобию.
Кира помолчала и потом вдруг внезапно посмотрела на меня и спросила:
— Скажи, а ты бы хотел пройти обряд «связывания рук»?
— Что? — переспросил я и с удивлением посмотрел на нее. Название смахивало на какое-то тяжелое порно. Возможно, одно из очередных чудачеств Кириных дружков — рэпперов.
