— Что касается вас, несомненно. — Он придвинулся ближе. — К примеру, ваше платье. Оно недорогое, но выбрано с поразительным вкусом.
Он говорил так искренне, что грех было на него сердиться.
— Большинству женщин не понравился бы ваш комплимент, — тем не менее возразила она.
— Большинству женщин я бы и не сделал подобного комплимента, — парировал он.
Снова последнее слово осталось за ним! Клаудия перевела взгляд на брошь, которую держала в руках:
— Застежка сломана и оправа ослабла. Когда вы просматривали коллекцию в последний раз?
— Уж и не упомню когда. Если украшения пребывают в своих футлярах без употребления, какой смысл заботиться об их исправности застежек?
— Какая жалость! Камни лишь тогда просыпаются к жизни, когда их носят.
— Согласен. Но только прекрасная женщина может раскрыть всю их силу! — Он взял изумруд из ее рук, и от его прикосновения ее сердце снова бешено заколотилось.
— Не верю, чтобы вы не знали женщины, которая была бы достойна носить эти камни! — Она отвернулась.
— О, я знаю множество прекрасных дам, которые заложили бы душу дьяволу, лишь бы надеть что-то из этой коллекции. Но так уж повелось от предков, что право носить эти драгоценности имеют только члены семьи. На сегодняшний день это моя сестра и моя племянница.
— Значит, вам самая пора жениться!
— Наверное. Но мне хотелось бы найти не манекен для этих украшений, а женщину, которую бы они действительно украсили. — Он открыто улыбнулся и больше не казался таким чужим и неприступным. — В любом случае, после экспонирования коллекции я намерен решить этот вопрос.
— К тому времени меня уже не будет здесь, — с невольным облегчением заметила Клаудия.
— Вы покидаете Венецию? — Его голос стал напряженным. — Вам здесь не нравится?
— Я полюбила Венецию, но Италия не моя родина, я не могу остаться здесь навсегда.
Его испытующий взгляд становился невыносимым. Клаудия поднялась:
— Мне пора. Уже поздно.
— Выпьем чаю, и я провожу вас.
— В этом нет необходимости.
— В чем? В чае или в провожании?
— Ни в том, ни в другом. Не думаю, чтобы вы обычно пили чай. А что касается провожания, я прекрасно доберусь на пароме.
— Почему вы так сопротивляетесь? Она набрала воздуху:
— Я не хочу быть вам в тягость.
— Не стоит продолжать в том же духе. Так что, идем пить чай?
Когда они вернулись в салон, граф дал распоряжения слуге, и через пару минут два лакея внесли серебряный поднос и поставили его на столик у камина. На подносе был сервирован чайный прибор и кофейник работы флорентийского мастера.
