За низкими тучами взошло солнце. В одиночный просвет, где-то далеко-далеко, над камышами брызнул его рыжий яркий свет и погас. Да, я, конечно, знаю, что тростник в тугаях растет, а не камыш. Но во всей Средней Азии «тростник» и «камыш» в просторечии одно и то же.
Чу! Заскрипела дверь. Из саманного дома, крытого камышом, вышел мужчина. Я приник к биноклю. И словно в метре увидел заросшее по глаза русой бородой лицо, красный нос пуговкой, торчащий из курчавых волос. Рыжая шапка из лисы-огневки будто горела в свете пасмурного дня. На отворотах крытого сукном полушубка виднелась волчья шерсть. В руках двустволка с насечкой. По приметам — дядя Иван.
У угла дома стояли одна в другой с десяток банных шаек. Взяв две, дядя Иван прошел в пристройку, служившую, видимо, кухней для собак, наполнил тазы парующей едой. Выпустил двух здоровенных псов. Они набросились на еду, а запертые завели отчаянный концерт.
Поев, собаки принялись было играть, но дядя Иван окликнул их, и они послушно порысили за ним в тугаи.
Снова заскрипела дверь. По поющим от мороза ступеням невысокого крыльца спустилась девушка с ружьем, полная, со скуластым лицом, отцовским носом-пуговкой, который словно растаскивал красные от здоровья налитые щеки. Она тоже покормила собак и ушла в тугаи.
Вскоре дверь опять отворилась. На порог, держа в каждой руке по прекрасному ружью, вышла настоящая красавица: высокая, стройная даже в меховой одежде. Строгое лицо ее, чуть тронутое розовым морозным загаром, обрамлял вязаный шерстяной платок. Девушка принялась кормить очередную собачью пару. Потом лихо свистнула. Псы подбежали к охотнице, уселись, глядя на нее, а затем послушно и степенно пошли рядом по заветной привычной тропе.
— А почему у нее два ружья? — обеспокоенно спросил Кабаргин.
— Я тоже хотел бы это знать.
— Не с двумя же ружьями она охотится!
— Узнаем… Раз уж мы здесь, узнаем.
— И ружья-то, похоже, немецкие, — Вася повел плечами, чтоб хоть капельку согреться движением. — Больно хороша девица для охотницы. И на тебе — с двумя ружьями! Они же по нескольку тысяч стоят каждое!
Тут ступени крыльца буквально застонали. И я увидел на крыльце женщину необычайной полноты. Странным даже показалось, каким образом она протиснулась в дверь дома. Женщина принялась готовить еду в собачьей кухне. Зажгла дымный очаг в коптильне по другую сторону дома. В открытую дверь мы видели много подвешенной рядами рыбы. Потом женщина ушла в дом и выпустила во двор семерых девчонок мал мала меньше. Старшей здесь не исполнилось, поди, и четырнадцати, а младшей — пяти. В детском гаме мы едва расслышали далекие выстрелы.
