Митяй молчал.
— Для продолжения разговора я могу пригласить либо вашего хорошего знакомого Николая Морозова по кличке Меченый, либо господина Бабара. Выбирайте.
Митяй опять умолк. Он размышлял. Бабар, этот английский болван, будет молчать и отрицать знакомство с ним. Значит, он менее опасен, нежели Меченый. Тот слишком любит жизнь и готов отца с матерью в довеске с братьями и сестрами продать и товар домой помочь отнести. Пожалуй, лучше с Бабаром. А с Меченым можно поиграть в отмазку, мол, ему сказал, что больше противозаконным не балуюсь; а он в отместку оговорил. Так и надо.
— Давайте… как его, Бабара, и посмотрим, знаем мы друг дружку или ваши, господин начальник уголовного розыска, выдумки.
— Откуда вы меня знаете, Дмитрий Иванович?
Митяй поперхнулся, но потом сообразил.
— Так кто вас не знает, если портрет ваш в газетах иной раз пропечатан.
— Значит, хотите очного свидания с господином Бабаром?
— С ним.
— Хорошо, устроим. А с Меченым?
— Можно и с Меченым. Только дорожки наши с ним давненько разошлись.
Прежде чем устраивать очную встречу, Кирпичников хотел поговорить с Бабаром. Потом подумал и решил: зачем? Он может ссылаться, что ящики попросили отправить в Англию своим родственникам или знакомым сотрудники, и таким образом будет пытаться уйти от ответственности. Ему такой фокус вполне может удаться. Иностранный гражданин, бывший союзник по борьбе с Германией. Прижать окажется нечем, и придется, посадив на пароход, отправить законопослушного английского подданного домой.
— Сколько еще времени вы будете держать меня, английского подданного, в этом клоповнике? — с порога заявил господин Бабар. С вызывающей наглостью он уселся на металлический стул и закинул ногу на ногу.
— Ответите на несколько вопросов и можете быть свободным, — сказал Кирпичников и положил перед собою стопку папок. В одной лежали результаты обыска, в остальных — результаты дознания по кражам у господ Верейкина, Чавчавадзе, Строганова, Пороховщикова, Семенова.
— Только быстрее, я человек занятой, и мне некогда просиживать в вашем заведении. — Он скривил лицо, показывая презрительное отношение.
— Господин Бабар, время, проведенное в нашем учреждении, всецело в ваших собственных руках.
— Я готов.
— Будьте любезны рассказать, с какого времени вы ведете дела в России.
— Какое это имеет отношение к ограблению магазина? — ответил английский подданный вопросом на вопрос.
— Это простая формальность, — заверил Бабара Кирпичников, рассматривая владельца магазина.
