* * *
Перед нами рядом с глазом позвоночного – глаз моллюска вроде морского гребешка. В том и другом мы находим одни и те же существенные части, составленные из аналогичных элементов. Глаз морского гребешка содержит сетчатую и роговую оболочку, кристаллик с клеточной структурой вроде нашей. В нем наблюдается даже то особенное перемещение элементов сетчатой оболочки, которое, в общем, не встречается у беспозвоночных. Конечно, происхождение моллюсков спорно, но кроме немногих обычно отвергаемых мнений, все согласны, что моллюски и позвоночные отделились от их общего корня гораздо раньше, чем явился такой сложный глаз, как у морского гребня. Откуда же эта аналогия в строении?
Справимся об этом поочередно у двух противоположных систем эволюционного объяснения: у гипотезы чисто случайных изменений и у гипотезы изменений в определенном направлении под влиянием внешних условий.
Что касается первой, то, как известно, она представляется в настоящее время в двух довольно различных формах. Дарвин говорит об очень мелких изменениях, прибавлявшихся друг к другу под воздействием естественного отбора. Он не игнорировал факты внезапных изменений, но эти спортивные случаи, как он их называл, представляли, по его мнению, лишь уродства, неспособные повторяться, а происхождение видов он относил к накоплению незаметных изменений. Таково и доныне мнение многих натуралистов. Но оно имеет тенденцию уступать свое место противоположной идее, доказывающей, что новый вид образовался сразу благодаря одновременному появлению нескольких новых признаков, достаточно отличных от прежних. Эта гипотеза, уже выдвинутая различными авторами, например, Батезоном в его замечательной книге, получила глубокое значение и убедительность со времени превосходных опытов Гуго Де Фриза[11]. Этот ботаник, производя опыты над Oenothera Lamarckiana, получил через несколько поколений некоторое число новых видов. Из этих опытов он выводит теорию, имеющую чрезвычайно высокий интерес. Виды, говорит он, проходили попеременно периоды неподвижности и изменчивости. Когда наступал период «изменчивости», они производили неожиданные формы во множестве различных направлений. Мы не отважимся сделать выбор между этой гипотезой и гипотезой незаметных изменений. Возможно, впрочем, что обе они заключают долю истины. Мы хотим только показать, что раз изменения случайны, то велики они или малы, они неспособны объяснить сходство строения, указанное нами выше.
