Рассмотрим пример, на который постоянно указывают защитники целесообразности, а именно строение глаза, подобного человеческому. Нетрудно показать, что в таком сложном аппарате все элементы удивительным образом координированы друг с другом. Для того, чтобы глаз видел, говорит автор одной очень известной книги о «конечных целях» (causes finales), «нужно, чтобы его твердая оболочка стала прозрачной в каком-нибудь пункте его поверхности, ибо иначе световые лучи не проходили бы через нее…; нужно, чтобы роговая оболочка точно соответствовала отверстию в орбите глаза…; нужно, чтобы позади этого прозрачного отверстия находились чечевицы с одним и тем же фокусом…; нужно, чтобы в конце камеры-обскуры (chambre noire) находилась сетчатая оболочка…; нужно, чтобы перпендикулярно к ней было расположено бесчисленное количество прозрачных конусов, пропускающих к нервной оболочке только свет, направленный по их оси», и так далее и так далее.
В ответ на это защитника конечных целей приглашали взглянуть на дело с точки зрения эволюционной гипотезы. Несомненно, что когда мы рассматриваем глаз вроде нашего, где тысячи элементов координируются для единой функции, все это может показаться почти чудом. Но нужно взять эту функцию при ее зарождении, у инфузории, когда она сводится к простой (почти химической) чувствительности пятна пигмента к свету. Эта функция вначале была случайным явлением, но под прямым воздействием неизвестного нам механизма или под косвенным действием тех выгод, которые она давала живому существу, и, следовательно, тех преимуществ, которые она предоставляла естественному отбору, она могла привести к небольшому усложнению органа, которое затем привело к усовершенствованию функции. Таким образом, мы могли бы объяснить при посредстве бесконечного ряда действий и воздействий между функцией и органом и без всякой примеси внемеханических причин прогрессивное образование глаза, столь же хорошо скомбинированного, как наш.
Вопрос этот действительно разрешим, если приходится выбирать между функцией и органом, как делают учение о целесообразности и механическая теория. Ибо орган и функция при всей своей разнородности настолько обусловливают друг друга, что нельзя сказать а priori, как лучше начинать при данном отношении их, – с органа, как утверждает механическая теория, или с функции, как требует положение телеологии. Но спор, по нашему мнению, примет совсем иной оборот, если сравнить сначала два термина одной и той же природы, то есть орган с органом, а не орган с функцией. В этом случае мы мало-помалу можем дойти до правдоподобного решения, и при этом мы имеем тем больше шансов покончить с этим вопросом, чем решительнее принимаем эволюционную гипотезу.
