— …Нешто это свадьба была? Это самокрутка! Мархешван какой-то! — ворчливо говорил князь Родион Зосимыч, угрюмо сидя у столика с шашками против Кречетова. — Эдак и татарва не женится!..
Молодой человек очнулся от забытья на десятой странице, но он не помнил ни слова из прочитанного. Голова была забита совсем другим. Он вернулся к первой странице и со злостью запустил журналом в стену, прочитав первые слова, которые, словно издеваясь над ним, вещали о свадьбе.
Он долго ходил по комнате, то и дело задевая углы мебели. Наконец он решился и по чистой, надраенной до блеска лестнице спустился на улицу, где замер, подняв голову. Он долго смотрел на низкие серые тучи, застывшие в неподвижном молчании над городом. Прохожие обходили его стороной, боясь потревожить или нечаянно задеть.
Дворники давно убрали снег с тротуара. По обнажившемуся от снега деревянному настилу с неприятным скрипом скользили сани.
Наконец, молодой человек очнулся от минутного забытья, поднял потертый бобровый воротник старенького мехового пальто и направился на Литейный проспект пешим ходом, к дому Романа Риттера, где папенькой Машеньки была арендована квартира в шесть комнат с маленьким балконом. На извозчика лишних денег не нашлось. Пока он шел, шилом жалила мысль: что же рассказать девушке? Порочить ушедшего в небытие Сергея Ивановича не было нужды, но и сказать неправду он не посмеет. Словно стоишь на перепутье и перед тобою две прямые дороги: на одной написано — голову потеряешь, на второй — убитым тебе быть. И так негоже, а эдак совсем худо. «Зачем я туда иду?» — в сотый раз спрашивал себя молодой человек и не находил разумного ответа. Однако ноги продолжали нести его к заветной цели. Вот долгожданный дом, он на миг задумался перед дверью квартиры, повернул рукоятку звонка, и где-то в глубине звякнул колокольчик, потом еще раз, и еще.
Дверь чуть приоткрылась, и появилась Лиза — служанка, недавно нанятая на работу отцом Машеньки. Она присела в приветственном реверансе.
— Проходите! Марья Николаевна в гостиной собираются чай кушать, — Лиза знала, что молодого человека принимали в семье как сына старинного друга Николая Васильевича. — Разрешите?
Молодой человек протянул снятое пальто.
— Я доложу о вас Марье Николаевне.
У вошедшего вмиг пересохло в горле, и он только кивнул.
Через минуту Лиза воротилась.
— Прошу, — и открыла дверь в гостиную.
Молодой человек сделал несколько шагов и застыл на пороге. Машенька была обворожительна: кругленькое личико с ямочками на алеющих щеках, волосы, собранные на голове в причудливую высокую прическу, несколько светлых локонов завитками спускались по вискам. Она улыбалась, обнажив белоснежную полоску зубов.
