— Где комнаты прислуги и кухня? — обратился Путилин к надворному советнику.
— Рядом, — ответил Иванов, — пройдемте.
Но и там порядок, ни крови, только приготовлены кухаркой продукты — почищенные лук и морковь, капуста и свиной окорок, моченые яблоки, брусника, но все-таки заметно, что все в спешке бросила и сбежала.
Рядом с кухней находилась комната хозяина, Федьки Веселого. Она была небольшой, всего-то широкая разобранная кровать, резной шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелись графины, стаканы, рюмки, фужеры, рядом большой кованный железными узорчатыми пластинами сундук, теперь стоявший с открытой крышкой и сложенными внутри дорогими вещами, казалось, их приподняли и положили на место, в углу стоял массивного вида сейф с открытой дверцей. Путилин заглянул внутрь, там было пусто.
Федька лежал поперек кровати. Складывалось впечатление, что ранее неизвестные держали его — один за ноги, другой за руки, хотя Веселый и был не маленького роста, да и силенкой обладал не малой. На белой рубахе напротив сердца расплылось пятно крови, теперь подсохшее и ставшее коричневым. Начальник сыскного отделения наклонился над лицом хозяина, осматривая открытые с некоторым удивлением глаза.
— Теперь на второй.
На втором этаже ничего любопытного не было, только четверо убитых, и то складывалось впечатление, что смерть настигла четверых внезапно, словно они не ожидали ее, даже улыбались, словно…
— Так, видимо, и есть, — произнес Путилин. — Скорее всего, так и было, — вполголоса добавил он.
Надворный советник не выказывал любопытства. Он знал: Иван Дмитриевич сам все расскажет и даст указания в нужный час, наверное, ухватил, как говаривал, за кончик веревочки.
ПРИСТАВ ОСТАЛСЯ НА крыльце, ранее отговорившись тем, что насмотрелся на войне убиенных и сейчас не жаждет видеть таковых вновь.
Иван Дмитриевич вышел во двор, свежесть морозного дня окутала прозрачным воздухом. Путилин глубоко вздохнул, словно в доме не хватало воздуха для дыхания из-за витающей смерти.
Умолкли даже полицейские, стоящие у ворот, чтобы никто из посторонних или любопытствующих не проник в дом. Глаза присутствующих были направлены на начальника сыскной полиции, не иначе ждали, что он сведет брови к переносице и… укажет перстом на преступников.
— Что могу сказать, любезный Александр Иванович, — Иван Дмитриевич и в самом деле выглядел расстроенным, то ли от свалившейся напасти в виде пяти трупов, то ли по причине того, что преступления, совершенные в губернии, теперь приданы в расследование столичной полиции, то ли по причине плохого самочувствия, — пять загубленных жизней — это не кража из кармана полтинника. Надеюсь, что злодеи, а их здесь, — он указал на дом, — было трое, скоро будут в кандалах.
