— Теперь слушай, кто бывал у Левовского?
— Ваше высокородие, да разве ж всех упомнить можно? Он гостеприимный был.
— А не бывал у него такой господин лет сорока, круглолицый с казацкими усами и вот так бровь рассечена, — Соловьев провел пальцем по брови.
— Видал я такого, видал, только бровь побита с правой стороны.
— Может, и имя его тебе известно?
— Никак нет, — дворник развел руками в стороны, и освободившаяся из плена лопата с грохотом упала на булыжник, которым был устлан двор.
— Много раз он бывал у Сергея Ивановича?
— Ну, положим, раза два-три точно приезжал, а как-то они вдвоем приезжали.
— Когда?
— Может, с неделю.
— А точнее?
— С неделю.
— Потом усатого ты видел?
— Никак нет.
— Когда в последний раз Сергея Ивановича видел?
— Как шестнадцатого на службу уехал, так в живых, — снова перекрестился, — его бедного и не довелось увидеть.
— Кто к нему приходил?
— Кроме офицера никого не было.
Надворный советник задумался, то ли воротиться в отделение, где доложить Ивану Дмитриевичу о записке, то ли стоит устроить повторный обыск. Однако для осмотра квартиры нужно разрешение вышестоящего начальника, а оно — на Большой Морской. Следовательно, придется воротиться.
Как раз в ту минуту, когда Соловьев входил в отделение, там стоял спиною к надворному советнику человек, по виду извозчик, говорил несмелым тоном:
— Как бы мне господина Соловьева повидать, а ежели его нет, то кого из старших?
— Вам на что? — быстро спросил дежурный. — Если заявление подать, то надо ко мне.
— Что вы, господин хороший, дежурный нам без надобности! — откликнулся посетитель. — У меня важнейшее дело. Во какое! Мне Иван Иваныча.
— Господин Соловьев, — дежурный заметил надворного советника. — Здесь к вам с «важнейшим делом».
Извозчик обернулся.
— Здравия желаем, Иван Иваныч, — потом скосил на дежурного взгляд, будто опасаясь, что тот услышит, и вполголоса добавил: — Я по нынешнему делу, что давеча вы на площади спрашивали.
— Не тяни, — махнул рукой Соловьев.
— Дак, я того, — он пальцем провел по лицу, показывая, что господина со шрамом подвозил именно он, — подвозил.
— Помнишь куда?
— А как же?!
— Отчего его запомнил?
— Дак он вместо желтенькой, на которую уговорились, дал мне красненькую, а там ехать полверсты, потом он меня подрядил на следующий день съездить то ли на Удельную, то ли на Шувалово, я его прождал с полчаса в указанном месте, да он не явился.
— Где его высадил?
— За Екатерининским каналом, на Вознесенском, как раз напротив переулка.
