— Демон не достоин погребального костра. Я сбросил его тело в реку, как и проклятые сокровища.
— Дело не в том, кто чего достоин, — покачал головой колдун, — огонь уничтожил бы его окончательно. Но Заркхеба пропитана мерзкими чарами, многократно усилившимися после всего, что произошло в мире, — Н'кона сделал неопределенный жест рукой, — и злой дух восстал со дна реки, почуяв рядом своего убийцу. Он сильнее, чем был, ибо дух его слился с духами реки и джунглей и бесчисленных людей и животных, что нашли смерть рядом с проклятым городом. Его могущества оказалось достаточно, чтобы призвать сюда чудовищ из неведомых джунглей. Чтобы расстроить его планы, я всю ночь взывал к Джеббаль Сагу — помнишь ли ты символ, что я однажды начертил для тебя?
— Помню, — мрачно кивнул Конан, — этот символ спас мне жизнь в Пиктских Дебрях и тогда же — чуть не погубил меня.
— Все имеет свою цену, — покачал головой колдун, — и Черный Бог отвел от тебя свою длань — и от всех людей, что пошли за тобой, но взял свою цену. Если бы не я, призрак Крылатого призвал десятки, а может и сотни подобных тварей, — он кивнул на окровавленного тенекрыла, — и только боги знают, остался бы здесь хоть кто-нибудь живой к утру.
— Хочешь сказать, мы легко отделались? — угрюмо спросил Конан.
— Хочу и говорю, Амра, — кивнул Н'кона, — ты знаешь меня давно и знаешь, что я не буду врать. Та тварь еще таится в водах Заркхебы, но твой меч ей больше не страшен. Мне придется остаться здесь и творить долгое и трудное колдовство, чтобы злой дух больше не мог творить зло.
— А что с этой тварью? — Конан кивнул на все еще злобно шипящую виверну.
— Она останется со мной, — слабо улыбнулся колдун, — и быть может, станет первым из здешних существ, кто вспомнит истинное имя Владыки Зверей и Людей. От нее еще может быть польза.
Конан мрачно посмотрел на Н'кону и, не говоря не слова, развернулся, зашагав к кораблям, провожаемый немигающим взглядом двух пар змеиных глаз.
В тот же день пиратские галеи покинули Черное Побережье, взяв курс на Запад. Вместе с ними отчалила трофейная аргосская галера, переделанная во флагман небольшой флотилии черных корсаров Конана, после смерти Валерии ставшим безоговорочным лидером кушитских головорезов. Их ряды несколько поредели, после нападения тенекрылов, но все же их оставалось около полутора сотен: свирепых черных бойцов, по-собачьи преданных легендарному Амре. Вместе с ними двинулись и несколько барахтанцев из числа помощников Валерии, также знавшие Конана по пиратскому промыслу. Рядом с галерой, названной Конаном «Белой пантерой», двигалось и несколько туземных каноэ.
