Например, Джимми Лестер, Король Гриля. О, мы знали ему цену! Он долгие годы работал в соседнем ресторане, специализировавшемся на мясных блюдах, и одновременно управлялся у нас с отбивными и стейками. У Джимми были фирменные пассы — он переворачивал и прокалывал мясо с завидной для человека весом в 220 фунтов грацией. Еще он исполнял так называемый «бумс»: руки заняты тарелками с жареным мясом, а гриль он задвигал бедром. Это впечатляло.
Принято было восхищаться даже некоторой неуклюжестью, выдаваемой за стиль. В какой-то степени это и сейчас так. Мясники, например, до сих пор отрезают первые куски, прикладывая несколько больше сил, чем надо, чтобы грохотнуть при этом. Повара не могут удержаться от соблазна подкрутить против часовой стрелки готовое блюдо, так, чтобы тарелка остановилась на самом краю стола. Дверцы духовок в большинстве кухонь то и дело приходится менять или укреплять — их постоянно захлопывают пинком, а повара, как правило, обуты в тяжелые кроссовки. И, конечно, все мы ужасно любим играть с ножами.
Примером для подражания нам всегда служили ребята через улицу. Ресторан Марио был огромным успешным заведением, так сказать, столпом южно-итальянской кухни, а команду Марио уважали и побаивались — они обслуживали до нескольких сот человек за вечер, то есть кормили весь город. Для того времени меню у них было довольно изощренное. Они заготавливали целые телячьи ножки, запасались хорошими костями, соусы готовили из качественных ингредиентов. Это была самая крикливая, задиристая, наглая банда в городе. Они иногда заскакивали в «Дредноут» после работы, и тогда наша компашка раздолбаев-совместителей казалась мне довольно жалкой. Те были богаче, увереннее в себе, держались с большим апломбом, чем наши чудаки-любители. Они ходили стаей, говорили на своем собственном диалекте, визгливо, по-женски растягивая слова. И все это было приправлено устаревшими, XVIII века словами и флотским жаргоном — этакий сочный, даже страшноватый, сардонический какой-то язык, которому мы пытались подражать:
— Вы отвратительная свинья, сэр. Вы столь невежественны, что недостойны почистить мне обувь. Вы так смердите, что мой нежный нос этого не выдерживает. Послушайте, я требую, чтобы вы избавили меня от вашего зловонного дыханья и принесли мне выпивку, пока я не дал вам под зад, вы, сопливый педик!
Они почему-то называли друг друга женскими именами, и это очень раздражало, потому что все они были огромные, противные, с диким взглядом, с серьгами величиной с дверную ручку. На чужих смотрели свысока, друг друга понимали с полуслова, а иногда и без слов — переглядывались. Разгуливали по улицам и барам Провинстауна — шайка небожителей. У них было все: кокаин, травка, хорошенькие женщины. Надо ли говорить, что повара Марио никогда не упускали возможности утереть нам нос.
