Его щеки покраснели.
– Детка, это просто помогает мне разговаривать с тобой на девчачьи темы. К сожалению, очевидно, у меня не очень хорошо получается. Я хотел все сделать правильно. Суметь тебе помочь. Знаю, что ничего не вышло. Я не твоя мама. Она бы справилась лучше.
Я крепко сжала его руку. Не позволю себе больше плакать.
– Ты все сделал правильно, – с трудом проговорила я. – Ты все сделал правильно.
Он обхватил мое лицо руками и поцеловал в лоб:
– Наверное, что-то я действительно сделал правильно, потому что ты выросла удивительной девушкой. Уверенной в себе, умной, спортивной и красивой. Я люблю тебя, детка.
– Я тоже тебя люблю.
Он погладил мои щеки большими пальцами:
– Мне нужно возвращаться на работу. Я попрошу кого-нибудь из твоих братьев тебя забрать.
– Нет, пап. Пожалуйста. Мне нужно уехать. Я хочу побыть одна, мне нужно все это обдумать.
Он нахмурился.
– Пожалуйста. Я буду осторожна. И отлучусь ненадолго.
Он кивнул:
– Если через час тебя не будет дома, я отправлю ориентировку на розыск.
Я закатила глаза, но потом поняла, что он совершенно серьезен.
– Или можешь просто позвонить мне. – Я подняла свой сотовый. Тем более в моем телефоне был установлен маячок, и мое местоположение не будет для него секретом.
Он кивнул. Зуб даю, он отправит кого-нибудь за мной через час. Что ж, мне нельзя задерживаться.
– О, и Чарли… – сказал он, когда я открыла дверь.
– Да?
– Ты наказана до вечеринки.
Я бросила взгляд на смятую в ком рекламку, которая лежала между нами:
– Справедливо. Прости, что соврала тебе.
Он улыбнулся. Впервые с тех пор, как забрал меня.
– Все совершают ошибки.
Я вылезла из его машины и направилась к своей. Глядя на магазин Линды, я понимала, что мне следует пойти и все объяснить, но прямо сейчас это было выше моих сил. Сначала мне нужно было попасть в другое место.
* * *
Я пристально смотрела на ее надгробие. Я целый год не навещала ее могилу, поэтому подумала, что, возможно, неверно запомнила эпитафию на памятнике, но нет, на камне все же было запечатлено «Любящая мать».
Меня одолел гнев. Эти слова казались мне самой большой ложью в мире. Если она была столь любящей, тогда почему так поступила? Она была эгоисткой. Я пнула камень, и он рикошетом отлетел от надгробия.
Позади меня захрустел гравий.
– Еще и тридцати минут не прошло, – сказала я раздраженно.
Папа не мог дать мне хотя бы час, чтобы все обдумать?
– Он сказал пока не ехать за тобой, но я волновался.
Я повернулась к Джерому. Его лицо отражало беспокойство.
