Бедняжка, почти ничего не съев за завтраком, с жадностью накинулась на фрукты и рис.
— Я дам тебе пару часов отдыха, — распорядилась смотрительница. — Потом мы пойдем в хамам и будем готовиться к ночи. Поверь моему предчувствию, сегодня падишах выберет тебя.
Гюльжан отвернулась, чтобы старуха не видела ее слез. Пара часов! У нее еще есть пара часов… Нет, она не станет отдыхать, она отправится в сад, где обязательно встретит падишаха. И пусть жирные противные евнухи опять преградят ей путь. Она прорвется, она будет кричать, и луноликий ее обязательно услышит. Он должен, должен ее отпустить.
Дождавшись ухода старухи, Гюльжан выскользнула в сад и, пройдя незамеченной по эвкалиптовой аллее, дыша терпким ароматом, оказалась у озера, где резвились розовые фламинго и белоснежные лебеди. Иногда повелитель останавливался здесь, сидел на низенькой скамеечке и бросал птицам крошки, предусмотрительно захваченные с собой. «О Аллах, пусть он придет и сегодня!» — Черкешенка в отчаянии воздела руки к небу. За ее спиной послышался шорох, и несчастная обернулась в надежде встретить господина. Однако это был не господин. Один из рабов-строителей, совсем молодой парень лет восемнадцати, в грязных белых штанах, с загорелой мускулистой голой грудью, с восторгом смотрел на девушку. Гюльжан подумала, что она впервые видит такого красавца. Тонкие черты лица, огромные голубые глаза, такие голубые, как море, которое разделяло ее с родиной. Из-под белого платка, повязанного на голове, выбивались белые, как лен, кудри. Он смотрел доброжелательно, пристально, словно стараясь запечатлеть в памяти прекрасную картину, которую могут отнять в любой момент, но девушка, вдруг почувствовав стыд, покраснела и хотела скрыться в чаще.
— Куда ты, красавица? — Он говорил по-турецки с легким акцентом. — Постой, побудь со мной еще немного. Вскоре сюда придет евнух, я уже слышал его шаги. И неизвестно, когда мне еще раз повезет увидеть тебя так близко. Ты и не знаешь, что я делаю все, чтобы полюбоваться тобой. Когда ты поднимаешься на крышу, я тоже поднимаюсь на зубчатую стену крепости, которую мы строим.
Гюльжан молчала, опустив длинные ресницы.
— Как тебя зовут, моя прекрасная пери? — спросил невольник.
— Гюльжан, — тихо ответила она.
— Гюльжан, — повторил раб с наслаждением, — какое красивое имя! Как оно подходит тебе, красавица. Меня же зовут Малех, мне рассказывали, что меня взяли в плен ребенком… Поэтому я не знаю своего настоящего имени и своей родины.
