— Отправиться к ней, если я буду иметь неприятности! О! Нет, нет, Дик, ни за что на свете!
— Но почему же нет? Ведь она была добра к вам, Нелль?
— О, да, очень добра, заплатив деньги за мое воспитание; но вы знаете, Ричард, некоторые люди делают добро недобрым образом. Если бы вы знали, какое жестокое письмо эта мистрис Баннистер написала к папа, какие унизительные вещи говорила она ему только несколько дней тому назад, вы не могли бы удивляться, что я не люблю ее.
— Но она ваша сестра, Нелль, самая близкая ваша родственница.
— Кроме папа.
— Она должна любить вас, быть к вам ласкова. Она живет в Бэйсуотере, кажется, так вы сказали?
— Да, в Гайд-Парке.
— Так, так. Мистрис Баннистер, Гайд-Парк, Бэйсуотер.
Он повторил имя и адрес, как будто желал запечатлеть их в своей памяти.
— Теперь я отведу вас домой, Нелль, — сказал он. — Бедное дитя, вы, должно быть, устали до смерти.
— Как могу я думать об усталости, Ричард, — воскликнула Элинор. — Когда я так беспокоюсь о папа! О, если бы и только нашла его дома, как я была бы счастлива!
Но она тяжело опиралась на руку своего друга и Ричард знал, что она очень устала. Она несколько часов бродила по Парижу, бедняжка, по длинным, незнакомым улицам за теми, кто ей казался издали похожим на отца, беспрестанно надеясь и беспрестанно обманываясь в ожидании.
Живописец позвал первый проезжавщий фиакр и посадил в него Элинор. Она чуть не лишилась чувства от усталости и истощения.
— Что вы кушали сегодня, Нелль? — спросил он.
Она несколько колебалась, как будто забыла, что она ела, и ела ли что-нибудь.
— Я выпила кофе и съела булку, присланную для папа утром. К нему завтрак присылается из трактира.
— А с тех пор ничего не кушали?
— Нет. Как могла я есть, когда так беспокоилась о папа?
Ричард с упреком покачал головой.
— Дорогая моя Нелли, — сказал он — Вы обещали мне сейчас полагаться на Провидение. Я отвезу вас поужинать, а потом вы должны обещать мне воротиться домой и хорошенько заснуть.
— Я послушаюсь вас, Ричард, — покорно отвечала Элинор. — Но, пожалуйста, прежде отвезите меня домой посмотреть воротился ли папа.
Живописец несколько минут не отвечал на эту просьбу, но вдруг сказал рассеянным тоном:
— Делайте, как хотите, Нелль.
Он велел кучеру ехать на Архиепископскую улицу, но не выпустил Элинор из фиакра, когда он остановился у лавки мясника, хотя Элинор очень хотелось бежать домой.
— Оставайтесь здесь, Нелль, — сказал он повелительно. — Я пойду и расспрошу.
