Малкольм положил флягу на сиденье, протянул обе руки по направлению к ней и представил, как она взлетает, но как он ни старался, ничего не происходило. Таймус засмеялся.
— Нет у меня способностей.
Малкольм отвернулся и стал смотреть на воду.
— Всему свое время, — тихо сказал мужчина, макая весло в воду.
Так в тишине, слушая шелест воды за бортом, они продолжили путь. Малкольма раздирало любопытство. Он не выдержал:
— Откуда вы? Из другого мира?
— Нет, Малкольм. Я родился и вырос в Шотландии. Меня, как и тебя, нашли и обучили, c одной единственной целью — защищать этот мир. Нас называют «Ксаметары».
— Что означает это слово? — спросил Малкольм.
— В переводе с древнего языка «ксаметар», означает сторожевая пчела, — ответил Таймус. — Мы «сторожевые пчелы» этого улья. Пускаем только своих, прогоняем чужих.
— Вас наверно много, раз вы живете в замке?
— За последние несколько тысяч лет, количество ксаметаров этого мира не менялось. Одни старились и умирали, им на смену приходили молодые и сильные. Мы достойно несли службу. Ситуация изменилась примерно триста лет назад. Враждебные проникновения из других миров растут год от года. Мрачные посланцы зачастили в наш мир. Нам приходится браться за оружие. Приходится искать новые таланты, вроде тебя, — Таймус улыбнулся. — Количество ксаметаров за последние триста лет выросло в пять раз. Среди нас много молодых. Раньше процесс обучения подмастерья занимал годы. Подмастерье мог стать мастером, ни разу в жизни не взяв в руки оружия. Раньше мастер мог дожить до старости. Он мог передать знания ученику и спокойно уйти на покой.
— Что происходит сейчас?
— Мастера чаще берутся за оружие. Подмастерья учатся на практике. Жизнь ксаметаров стала намного опасней. Гибнут уже не только мастера, но и подмастерья. Такого раньше не было.
Таймус нахмурился и посмотрел на солнце. Облака стали затягивать небо, скрывая солнце, подул резкий ветер. Мужчина застегнул плащ и посмотрел по сторонам, потом посмотрел на озадаченного Малкольма.
— Все хорошо. Это я так, по-стариковски нервничаю, — сказал Таймус.
— Вы же ровесник моему папе, — удивился Малкольм.
— Шучу, — улыбнулся мужчина.
— Сколько вам лет? — спросил Малкольм.
— Невежливо спрашивать о возрасте собеседника.
— Если собеседник, леди, — усмехнулся Малкольм. — Вы ведь не леди?
— В точку, — по-стариковски закашлялся Таймус и улыбнулся. — Мне сто сорок три года.
— Сто сорок три года, а сохранились хорошо, — констатировал Малкольм.
