Прикосновение зла | страница 27
– Братья Эсми ворвались в дом Роберта и заняли его, очевидным образом действуя вопреки закону.
Я проглотил то, что было во рту.
– Позови служанку, сделай милость. Пусть она принесёт хлеб, а то как есть одну похлёбку... Ну да, твой кузен упоминал об арендаторах, что...
– Нет, нет, нет, – прервал меня Оттон. – Деревенская усадьба была записана на Эсми, так что дело неоднозначно с юридической точки зрения. Ты же знаешь, что убийца не может получить материальную выгоду от своего преступления, поскольку...
– Оттон, я знаю законы. Будь любезен, переходи к делу. И напоминаю о хлебе.
– Да, да...
Он кликнул служанку и приказал ей «мигом» принести свежую буханку. Для усиления веса своих слов он схватил её за ягодицы, как будто они были яблоком, а он пальцами хотел добраться до сердцевины с косточками. Она взвизгнула ещё громче, чем раньше, но по её лицу я мог понять, что она и в мыслях не имела сопротивляться заигрываниям Оттона.
– Теперь эти разбойники хозяйничают в доме Роберта. В его доме, здесь, в городе.
– Оправдывают ли они каким-либо образом своё поведение?
– О да. Они не так глупы. Они позаботились предъявить иск, но недвижимость заняли прежде, чем кто-либо дал им на это разрешение. Прежде чем адвокату Роберта удастся получить благоприятный приговор, в доме ничего не останется. Видимо, они всё хотят вывезти. Там останутся голые стены...
– И что мне теперь делать? – Спросил я неохотно, хотя, конечно, довольно хорошо представлял себе, что имеет в виду мой компаньон, и какую юридическую лазейку он хочет использовать. А точнее, использования какой юридической лазейки он будет ожидать от меня.
– Займи недвижимость, ссылаясь на нужды следствия и необходимость изучения места преступления.
Я только вздохнул.
– Хорошо, – ответил я. – Я сделаю это, но только потому, что мне не нравится, что братья твоей Эсмеральды сочли смерть сестры выгодным делом.
– Именно так! – Всплеснул он руками. – Это низко, не правда ли?
Я посмотрел на него тяжёлым взглядом.
– Я уже сказал, что сделаю то, о чём ты просишь. Не нужно меня убеждать. Ага, просвети меня ещё: сколько этих братьев?
– Семеро.
– Семеро, – повторил я через некоторое время. – Слава Богу, что не семьдесят. Должен ли я ещё что-то знать?
– Это вспыльчивые люди, Мордимер. По-настоящему горячая кровь.
– Та-ак. – Я покивал головой. – Я постараюсь остудить её инквизиторским смирением.
– Что, прости? – Он явно удивился.
– Ничего, ничего, Оттон.
По случаю посещения дома Роберта Пляйса и беседы с его зятьями я решил надеть официальный инквизиторский костюм, потому что предпочёл бы не вступать в битву с семью вспыльчивыми разбойниками и их присными. Ведь они могли накинуться на пришельца прежде, чем спросить, что и как. Между тем, чёрный плащ и сломанный серебряный крест защищали лучше, чем наикрепчайшие доспехи. Человек, который собрался перейти дорогу служителю Святого Официума, должен был несколько раз подумать. Это было связано с тем, что убийство и даже воспрепятствование инквизитору в выполнении служебных обязанностей карались с необыкновенной строгостью, а преступника преследовали любыми доступными способами. Недаром пословица гласила: «Когда погибает инквизитор, чёрные плащи пускаются в пляс». Конечно, следовало всегда иметь в виду, что в момент гнева люди не руководствуются рациональными соображениями и могут убить инквизитора, а потом сокрушаться о том, какую ужасную судьбу уготовили себе и своим близким. А для мёртвого инквизитора вовсе не станет утешением, что убийца и его семья были наказаны с такой строгостью, что об их казни рассказывали ещё долгие месяцы.