— А вот, видимо, Прохор нашел обидное для себя, — ядовито цедили бабульки.
— И что же делать? Алестовать Плохола? — предложил Елисей.
— Арестовать — это интересно, — начала я рассуждать. — Один он это дело провернуть не мог. Или у него к колдовству великий талант? — обратилась я к экспертам.
— Да какой там талант! Лентяй из последних, к книжному учению спустя рукава относится, в военном деле неприлежен, для добывания славы в дальних краях труслив, — охарактеризовала подозреваемого баба Янина.
— Предполагаю, что у этого Прохора Вакулевича есть сообщник, специализирующийся в колдовском деле, который ему предоставил проклятые иголки. А вот Прохор, воспользовавшийся отчаянием Марфы в деле возвращения царевича, передал эти иголки пропавшей дурехе, — рассуждала я.
— Думаешь, если мы будем его допрашивать, об этом узнают его сообщники, и он исчезнет, как Марфа? — спросила Янина.
На это я только покивала, глубоко задумавшись.
— А можно его куда-нибудь отослать под благовидным предлогом, который не вызовет подозрений? Есть ведь у него как-то служебные обязанности? — искала я выход.
— Да, — обрадовал меня кривенький.
— Не волнуйся Машенька, это мы возьмем на себя. По службе ненадолочко этот прохвост отъедет, никто и не догадается, — заверила меня Яга.
— А сейчас нам собираться надо, — сообщила Янина, — царь-батюшка с докладом давно дожидается.
Я смиренно склонила голову, не будем разочаровывать самодержца. Собрала в наплечную сумку свой блокнот, деревянный зоопарк, взяла ребенка за руку и скомандовала: — Пошли!
— Машенька, зачем же опять Ванечку в царский терем вести, он же пока идет, умается, да и скучно ему там, — начала причитать баба Яга.
— Ничего, он будущий мужчина, должен тренироваться и телом крепнуть. И, как мой ЕДИНСТВЕННЫЙ мужчина, должен меня защищать и оберегать, — прямо глядя в глаза престарелым интриганкам, проговорила я. — Правда, Ванятка? Будешь маму от ворогов защищать?
— Да, я их всем как пинану!!! — воинственно грозя кулачком, заверил меня роднулька. — А потом, как по башке дам!!!
— Ну, все, я в надежных руках! — улыбаясь Ванятке, сообщила я, — Да и вдруг ваше начальство опять посчитает мою несговорчивость неприемлемой, так что оставлять Ваню в ваших руках я думаю нецелесообразно.
Бабульки всплеснули руками и запричитали: — Да что ты на нас, старых, наговариваешь, да неужто, мы твому малышу зло сделаем, если слову нашему не веришь, так Яга же тебе клятву страшную дала, — начала голосить Янина.
