— И все же, как ни удивительно, здесь мне стало немного легче, — сказал, приподнимаясь на ложе, больной. — Последние дни в мастерской… Исидора подтвердит вам… мне было так плохо, что мы перепугались и…
Отчаянный приступ кашля помешал ему договорить. Исидора бросилась к несчастному и подложила ему под спину подушки. Глаза Мартина вылезли на лоб, больные легкие хрипели, как дырявые кузнечные мехи, пальцы сводило судорогой. Наконец, совсем обессилев, он безжизненно откинулся назад.
Исидора отерла ему пот со лба, подняла упавшее с кровати тряпье и дала выпить микстуры.
— О боже, я чуть не задохся! — воскликнул, несколько оправившись, художник.
— Ты бы поменьше говорил, — посоветовала Исидора. — Я сама все улажу с доном Франсиско. Вот увидишь, мы договоримся. Дон Франсиско добрее, чем кажется. Это святой, прикинувшийся чертом, — не правда ли, сеньор?
Она засмеялась, показывая ослепительно белые и ровные зубы — то немногое, что еще уцелело от былой ее красоты.
Торквемада с напускным добродушием усадил ее рядом с собой и, похлопав по плечу, ответил:
— Думаю, что мы действительно договоримся… Вы ведь не какая-нибудь необразованная баба. С вами, Исидора, легко найти общий язык. Порядочная женщина и в беде сохраняет тонкость обращения, раз она от рождения маркиза чистейшей воды… Я ведь все знаю, знаю, что эти мошенники судьи незаконно лишили вас состояния…
— Бог мой! — с глубоким вздохом вскричала Исидора, словно собирая воедино все печальные и радостные воспоминания своего романического прошлого. — Не будем об этом говорить… Вернемся к действительности, дон Франсиско. Согласны ли вы нам помочь? На студию Мартина наложен арест. Мы в долгу по горло; из всего имущества спасли только то, что вы видите. Пришлось заложить всю одежду, чтобы не умереть с голоду. На мне мое единственное платье, — гляньте, какие отрепья, — а у Мартина и этого нет; лохмотья, которыми он укрыт, надевать уже невозможно. Нам бы выкупить самое необходимое, снять теплую квартирку на третьем этаже, оклеенную обоями, затопить камин, купить лекарства да сварить хоть миску косидо. Вчера сеньор из благотворительного общества принес мне два талона и велел пойти с ними в контору, но мне стыдно показываться на люди… Кто родился в определенном кругу, сеньор дон Франсиско, никогда не опустится на дно, как бы низко ни пал… Но к делу: чтобы вылечить Мартина и отправить его в деревню, нам необходимо три тысячи реалов… Я сказала бы «четыре», если б не боялась напугать вас. В последний раз помогите нам, дорогой мой дон Франсиско. Мы уповаем на ваше доброе сердце.
