Молча лежать дальше, он счел не приличным. Пусть это очередной сон, воин Империи должен поступать достойно и благородно в любых ситуациях. Даже во сне! Он встал, задумавшись о том как начать разговор, но запах мгновенно изменился. Восхищение теперь было сильно перемешано с испугом, сочувствием и… жалостью!
Рико взглянул на себя и сам ужаснулся! Плащ в процессе подъема распахнулся, открыв взору обнаженную грудь, жалкие, окровавленные обрывки мундира и три угольно-черных полосы шрамов от правого плеча к левому боку. Воспоминания о предшествующих событиях до сна про хозяйку бабочек накатили лавиной, вместе со стыдом за свой внешний вид.
Он поспешно запахнул плащ и смущенно произнес:
— Прошу простить меня. Я не хотел вас пугать…
— А я не испугалась! — послышался с дерева звонкий голосок и на землю проворно спрыгнула рыжая девочка лет тринадцати-четырнадцати.
Теперь ее было отчетливо видно, только линии токов крови теперь сильно мешали воспринимать девочку как представителя человеческого вида. Рико зажмурился и вновь открыв глаза попытался сосредоточиться на внешних очертаниях собеседницы. Как ни странно и это действие получилось легко. Линии опять стали прозрачными и еле видимыми. Но тут новая волна чужого восторга чуть не сбила его с ног.
— Ух ты!!! А вы это специально делаете, или они сами меняются?
— Простите, что меняется? — не понял Рико.
— Глаза! У вас такие красиииивые глаза!!! Я таких никогда не видела! А сделайте что бы опять светились, мне так больше нравится!
— Светились?! Сударыня, мне кажется я вас не понимаю, — озадаченно произнес Рико, — Насколько я могу себя помнить, глаза мои имели серо-стальной оттенок и… хм… не были склонны его менять на какой либо другой.
— Сейчас черные! А вот только что были фиолетовыми и светились!!!
Память услужливо нарисовала образ прекрасной незнакомки швыряющей ему в лицо сверкающую пыль пурпурных бабочек и веселый смех: «Дарю!» Ноги предательски подкосились и он сел на лавку…
— А вот сейчас просто фиолетовые и не светятся! — новая волна восторженного запаха…
— Простите, — пытаясь справиться со своими и чужими чувствами одновременно хрипло произнес Рико, — вероятно это… не скромно… но я… был бы крайне благодарен вам за возможность лицезреть себя в зеркале.
— У нас нету, — легкий запах сожаления, быстро сменившийся радостью, — но у отца пряжка есть серебряная! Она гладкая, гладкая… только маленькая, но глаза рассмотреть хватит! Я сейчас!
