— Сюда проходи служивый, и скидывай свои мокрые тряпки! К вечеру банька истопится, отпаришься оно все и высохнет уже.
В комнате шустрая бабулька копалась в раскрытом шкафу время от времени выуживая из него мужские рубашки и кидая их на кровать.
— Простите сударыня, — неуверенно начал Рико, — не имею чести знать вашего имени…
— Флория я, — перебила его старуха, не отвлекаясь от своего занятия, — можешь просто бабкой Фло кликать.
— Простите Флория, я вам искренне благодарен, но мне к сожалению нечем заплатить за ваше гостеприимство…
— Пустое, — махнула рукой Фло, оставила в покое шкаф и, перейдя к кровати, начала придирчиво изучать все свои находки. Наконец, определившись с выбором, удивленно взглянула на по прежнему стоявшего в дверях Рико, — чего стоишь? Раздевайся говорю! Вот, оденешь сухое, проходи на кухню, — сказала Фло, перебросив к нему, темно зеленую рубашку с серыми штанами, и вышла.
После двух месяцев в Дье-Плар и трех дней такой тяжелой дороги происходящее сейчас казалось Рику каким-то сном. Ему было тепло, у него ничего не болело, на столе уже расположилось целое множество всякой разной еды, а странная старушка все выставляла на него новые блюда, ни на мгновенье при этом не замолкая и ни о чем не расспрашивая. Она все говорила и говорила: о составляющих каждого блюда, о прошедшем дожде, о лошадях и людях некогда населявших эту старую ферму, а Рико ел и думал о том, что он не так уже и хочет идти по стопам отца, деда и прадеда, и о том как здорово было бы жить вот так: вдали от людей, своим хозяйством, сытно и уютно… А еще лучше в родном столичном особняке с прислугой и горячими булочками по утрам. Быть может даже посещать театр с маменькой по вечерам, участвовать в скачках и турнирах… Ведь не обязательно же состоять на военной службе, что бы принимать участие в турнирах славы! А турниры это красивые сражения, тысячи восторженных зрителей, цветы, прекрасные дамы и никаких казарм с конюшнями.
Взгляд зацепился за сохнущий у печи мундир. О доме мечтать поздно. Теперь свернуть с пути в Рангарскую крепость — значит дезертировать, а в военное время дезертирство карается смертью. Но ведь можно же одеться в простую одежду, придумать себе новое имя, затеряться на просторах Империи и осесть в какой-нибудь деревеньке.
От размышлений отвлек вопрос:
— А далеко ли едешь-то сынок?
— В Рангарскую крепость, — признался Рико, стыдливо пряча глаза.
— Это где такая крепость? — с интересом спросила Флория.
