– Думаю, у меня другие стандарты относительно того, что такое «странно». – Она
краснеет сильнее. – И не знаю, заметил ли ты, но я не тот тип девушки, которая просто
подходит к парню и начинает разговор.
– Это у нас общее.
– Ты тоже нервничаешь, когда разговариваешь с парнями?
– Спать не могу после этого.
Она улыбается. Не знаю, дразнит она меня или флиртует, но точно знаю, что это
первый раз два дня, когда я не чувствую себя на грани панической атаки.
Затем она спрашивает.
– Могу я задать тебе личный вопрос?
Я медлю. Я знаю, что она спросит.
– Конечно.
– Почему ты все время носишь толстовки?
Мне приходится преодолеть немедленное желание забиться в свою раковину.
Спрятаться.
– Это... долгий и сложный ответ.
Она какое-то время молчит, затем делает предположение.
– Ты слишком волосат?
Это так неожиданно, что я смеюсь.
– Нет.
Она еще какое-то мгновение раздумывает.
– Киборг?
Мне нравится, что она легко к этому относится.
– Теперь, когда ты узнала, мне, вероятно, придется тебя убить.
Она улыбается, но ее голос становится серьезным.
– Шрамы?
Я медлю. Это ближе к истине.
– Не совсем.
– Не совсем?
– Ну. – Я делаю паузу, когда напряжение снова сковывает мне плечи. Мысли о моих
шрамах заставляют меня думать о моем отце. Я подтягиваю колени к груди и кладу на них
одну руку. Другой рукой я продолжаю зарываться в шерсть собаки. – Некоторые шрамы. У
меня... было трудное детство. Но я не поэтому их ношу.
Я ожидаю, что она станет расспрашивать, потому что она знает о письме – но она
не настаивает. Она скрещивает ноги и откидывается назад.
– Ладно. Твоя очередь.
Я хмурюсь.
– Моя очередь?
– Для личного вопроса.
Она напоминает мне Деклана. Немного. В хорошем смысле.
– Почему ты плакала?
Она медлит.
– Это... долгий и сложный ответ.
Я этого заслуживаю. Я вздыхаю и вглядываюсь в ночь.
Рядом со мной, она делает то же самое.
– Твоя очередь, – говорю я тихо.
Пару мгновений она молчит.
– Твой отец – причина твоего трудного детства?
– Да.
– Он присылал тебе другие письма?
Я сглатываю.
– Эмейл.
– Э мейл?
– Я написал ему. – Я делаю паузу. – Написал, чтобы он оставил меня в покое. И он
ответил.
– Из-за него ты носишь толстовки?
– Да. – Мое напряжение становится на одну ступень выше, пальцы крепко
стискивают колени.
Но затем она говорит:
– Разве тебе все время не жарко?
Я выдыхаю.
– Иногда.
– А сейчас жарко?
– Немного.
Я бегал, пока ее собака не нашла меня, и это было после того, как я целый час
