Последние строки надгробной эпитафии гласят:
«Кто бы ты ни был, прохожий, не думай, что этот небольшой ком земли давит на погребенного Меркатора; ибо земля не бремя для человека, который подобно Атласу нес на своих плечах всю ее тяжесть».
Герард Меркатор, жизненный путь которого начался в первые годы XVI столетия и завершился на исходе того же века, был знаменитым картографом, автором многочисленных географических карт. Его доныне с полным на то основанием именуют королем картографов.
О нем и о мифическом Атласе, с которым столь образно сравнивается этот выдающийся ученый, пойдет речь дальше.
…Меркатор уже стар. Чрезмерное напряжение многолетней работы не могло не сказаться на его здоровье; незаметно подкрались болезни — непременные спутники преклонного возраста. Мучает подагра, распухшие суставы постоянно напоминают о себе; слезятся глаза, и часто, очень часто строгие линии географической карты расплываются, погружаясь в какую-то пелену. Но Меркатор не прекращает работы. Он спешит закончить давно задуманный капитальный труд — итог своей большой жизни.
Вот и сейчас он сидит за широким столом, уставленным всевозможными астрономическими инструментами, глобусами, заваленном картами, книгами, и беседует со своим сыном Румольдом. Одновременно он просматривает рукопись и делает в ней пометки.
Румольд — единственный из близких Меркатора, связавший свою судьбу с его делом. Он помогает отцу изготавливать карты и инструменты и проявляет живейший интерес к его планам и замыслам. Это надежный и исполнительный помощник, на которого можно во всем положиться.
— Дни мои уже сочтены, — говорит Меркатор и мягко улыбается в ответ на протестующий жест сына. — Мы, старики, с годами постепенно привыкаем к мысли о смерти, и предстоящий переход в мир иной не кажется нам столь ужасным, как вам, молодым. Но прежде чем переступить порог вечности и предстать перед лицом всевышнего, я должен закончить свои земные дела. Ты знаешь, что я подразумеваю, Румольд. Это собрание карт, над которыми я работаю много лет.
— Но, отец, — говорит в ответ Румольд, и в голосе его проскальзывает сомнение, — разве мало издано подобных собраний карт?
Он подходит к большому, во всю стену, книжному шкафу.
— Взгляни, все они здесь, на полках. Вот «Зеркало мореходства», изданное в Лейдене голландцем Лукой Вагенером, а вот «Зрелище шара земного» твоего старого друга Авраама Ортелия; здесь я вижу «Зеркало шара земного» Герарда де Иоде, собрание карт итальянца Антонио Лафрери, «Города земного шара», изданные в Кельне Георгом Брауном… Впрочем, тебе они известны лучше, чем мне, и нет нужды перечислять все вышедшие издания… Их так много, не говоря уж о твоих собственных…
