Гостиная Лоры напоминала уютный кокон. Стоял удобный глубокий диван, полы покрывал ковер, комната освещалась несколькими неяркими лампами. Возле окна располагался фикус, протянувший листья к самому камину. Бельфегор узнал вчерашнего гостя. Слопав миску утиных крокетов, он бесцеремонно запрыгнул Лорану на колени, не давая тому встать с дивана. Если кот вас признаёт, это что-нибудь да значит. Лоран в этом разбирался. Кот его дочери – Путин – никогда не шел ни к кому на руки, в лучшем случае садился напротив вас и смотрел пронизывающим взглядом, наверное, перенятым у своего кремлевского тезки.
До того как Бельфегор почтил его своим доверием, Лоран успел обойти гостиную. Его снова охватило чувство, что он, по выражению Саши Гитри, «читает чужое письмо», причем это чувство проявлялось даже отчетливее, чем в тот раз, когда он открывал сумку. Квартира сама походила на огромную сумку с тысячей кармашков, в каждом из которых хранилась частичка жизни ее хозяйки. Лоран со стаканом бурбона в руке рассматривал предмет за предметом, каждую картину, каждую фотографию. Вдоль одной стены протянулся книжный стеллаж; значительную часть его полок занимали книги по искусству – и недавно вышедшие, и старые: видно было, что их собирали годами. Архитектура, живопись, искусство золочения – само собой, – плюс каталоги аукционов. На одной из полок стояли в ряд поэтические сборники Софи Калль, в том числе его любимая «Венецианская слежка». В 1980 году писательница, поддавшись порыву, предприняла странный эксперимент. Она выбирала на улице какого-нибудь мужчину – все равно какого – и шла за ним, о чем он, разумеется, не подозревал. Из этих вылазок она возвращалась с запасом черно-белых фотографий, сделанных со спины в самых разных местах. На них были запечатлены незнакомые мужчины, которых она наподобие частного сыщика «пасла», порой по несколько часов. Однажды, едва она успела выбрать мишень, как ее добыча ускользнула, растворившись в толпе. Но в тот же вечер друзья, с которыми она ужинала в городе, познакомили ее с этим самым мужчиной. Он сказал, что скоро уезжает в Венецию. Софи Калль решила, что поедет за ним – тайком – и продолжит слежку на узких венецианских улочках. Из этой экспедиции она привезла 500 черно-белых фотографий и 79-страничный путевой дневник, послесловие к которому написал Жан Бодрийяр. Слежку пришлось прекратить, когда мужчина оглянулся, увидел Софи и заговорил с ней. Вернее сказать, не совсем прекратить, потому что она ухитрилась приехать на вокзал в Париже за несколько минут до него и сделать последний снимок. Но Софи почувствовала, что в момент встречи охотничий азарт и магия преследования испарились без следа. Возвращение к реальности знаменовало конец истории.
