Достигнув вершины без этого бедствия, она объявила, что на сей раз все в порядке, но теперь Джулиусу хотелось бы травки, и стала пастись. Она всегда делала это здесь, где трава была зеленой и пышной. Если бы мы ей позволяли, могла бы оставаться там часами, но мы обычно гнали ее дальше. На этот раз, однако, оставив ее там, свернули потихоньку за поворот и продолжали нашу прогулку без нее. Мы решили, что пройдем прямо до ворот, что у подножия холма, дабы дать Джулиусу время спокойно утвердиться, а потом вернемся обратно, наденем на Аннабель недоуздок и заберем ее домой. Больше не будем заставлять ее подниматься в гору, сказали мы. Одного такого потрясения довольно.
Свой второй шок мы испытали десятью минутами позже, когда, слегка запыхавшись, стояли у ворот и отдыхали, привалившись к ним и глядя на пейзаж. Тут мы услышали звук отчетливо галопирующих копыт.
– Аннабель! – ахнула я.
– Не может быть! – простонал Чарльз. Но это была она.
Она вылетела из-за угла, точно четвероногий ангел мщения. И вот уже сбегает с холма, так что ничто не может ее остановить. Храпя от напряжения, как кузнечные мехи, и растрясая Джулиуса при каждом тяжелом шаге, неслась она к нам. Забыли меня, хотели бросить, фыркнула она, поравнявшись с нами. И когда мы постарались ее успокоить, в ответ сердито брыкнулась в нашу сторону и тут же поскользнулась в грязи.
Каждую минуту по дороге домой мы ожидали, что Джулиус вот-вот появится, но он так и не появился. Однако мы все равно больше не водили ее на холм. Теперь она оставалась в Долине. Принимая своих многочисленных посетителей, раздуваясь, как мне казалось, с каждым днем, а с приходом лета еще и одолеваемая мухами.
Так случилось, что тетя Луиза отдала мне какие-то старые бабушкины кружевные занавески, чтобы накрывать ими малину. Поэтому когда Чарльз как-то пришел и сказал, что мухи сильно донимают Аннабель и нельзя ли найти что-нибудь, чем накрыть ей голову и глаза, я ответила, что у меня как раз есть то, что нужно. Я взяла кусок кружевной занавески, достаточно широкий, чтобы он свисал у нее с носа, прорезала в нем две дырки для ушей, надела на нее и крепко завязала позади головы.
Это изобретение сотворило чудеса. Аннабель теперь выглядела как испанская дуэнья в спущенной на лицо мантилье. Но кто, спросила я, это увидит, если мы тихо выпасаем ее на лужайке? Ответ был – конноспортивная школа, которая появилась через несколько минут, точно по сигналу охотничьего рожка. Аннабель медленной поступью подошла их поприветствовать и положила голову вместе с занавеской на стену ограды. Последовал хор восхищенных детских возгласов… «Посмотрите, мисс Линли, Аннабель выходит замуж!» – взволнованно воскликнул кто-то. На сей раз от мисс Линли не последовало ответа. У нее не нашлось слов.
