Было холодно. Начинало темнеть. Аннабель определенно имела твердое намерение остаться там на всю ночь. Хотя если бы я оставила ее там и пошла домой, то ее вопли о том, что в поле полно привидений и пусть кто-нибудь немедленно заберет ее домой, стали бы, как я уже знала по опыту, надрывать окрестности не хуже воплей динозавра. Я поймала ее в конце концов, перелезши через изгородь в молодой кустарник и притворившись, что изучаю подлесок. Аннабель немедленно подошла и просунула голову сквозь изгородь, чтобы посмотреть, чем это я занимаюсь. Я, склонившись к земле, бесцельно и обезоруживающе побрела от нее прочь. Аннабель фыркнула, давая понять, где, по ее мнению, надо держать людей вроде меня, и отошла попастись на поле. При этом она повернулась ко мне спиной, выражая свою незаинтересованность, но находилась достаточно близко, чтобы можно было время от времени меня обозревать – на тот случай, если у меня совсем шарики за ролики заехали. Я же украдкой перескочила обратно через изгородь и схватила ее за хвост.
После чего мы рванули, как Джон Гилпин[12] во время своей скачки в Йорк. Мчались мы через поля, при этом я висела, как болтающийся хвост воздушного змея, пока до меня не дошло, что мне никогда не остановить ее, стоя на ногах. Единственным выходом было сесть на землю – это был лишь один способ, каким я ее останавливала, когда она шла слишком быстро на своем недоуздке. Если сесть, держа веревку обеими руками, то это имело эффект внезапно брошенного якоря.
Я, однако, не могла сесть на землю, держа ее за хвост. Земля была такая грязная, что мне совершенно не хотелось, чтобы меня провезли по ней на заднице, поэтому я нашла компромисс – села на корточки. В результате Аннабель замедлилась, но все равно продолжала идти вперед, и мое следование за ней по пятам было похоже на танец вприсядку. Мысль о том, как это должно выглядеть на пустынном поле в сумерках, вызвала у меня безудержный смех, и Аннабель в итоге остановилась в полнейшем изумлении. Она обернулась ко мне, все еще цеплявшейся за ее хвост, фыркнула, давая понять, что если после всего случившегося я все еще там, то она уж, так и быть, может сдаться. После чего позволила мне руками пробраться по ее спине до шеи и накинуть на нее недоуздок.
Все это заняло значительно больше часа, но для мастера своего дела время летит незаметно. Когда мы вернулись, Чарльз все еще блаженно точил на своем станке. Еще пять минут, и он бы вышел мне на помощь, заверил меня. Но вообще-то он знал, что у меня не будет никаких хлопот…
