— Ну ты, Лялька, зануда. Что изменится от того, что в этой горе не хватит одного бутерброда?!
С последней поездки на дачу Головановых изменились их отношения. Ляля поняла, чего не хватало им в последнее время. Этой вот шутливой легкости и нарочито грубоватых подколок. Такие переругивания могут себе позволить лишь очень близкие друг другу люди. И никаких обид. Любя, прощая и терпя. Они вернулись к началу их совместной жизни. Когда все острые углы сглаживались таким вот образом. Может быть, поэтому их брак продержался и год, и три, а потом и двадцать с лишним лет.
— Иди, открывай дверь сыну, голодающий! — Ляля подтолкнула мужа в спину по направлению к коридору.
Сашка, бросив на стол тоскливый взгляд, поспешил выполнить приказ. Вернулся он, пропуская вперед себя Кирилла и девушку.
— Мама, папа, это — Катя. — Кирилл по-хозяйски обнял подругу.
— Здравствуйте, Катя, — чуть не хором ответили они с Соколовым.
Ляля на секунду закрыла глаза, чтобы не показать своего удивления. Перед ней стояла девочка, маленькая, ростом чуть выше ее самой, с пухлыми как у ребенка щеками. В зеленых глазах плескался затаенный страх. Стройные ножки, затянутые в голубые джинсы, в нерешительности топтались на месте. Ляля испытала неловкость.
— Проходите, Катя, присаживайтесь, — на помощь пришел муж, взявший инициативу в свои руки. — Кирилл, что мнешься как не родной?
После вкусного ужина и нескольких бокалов муската Катя уже смеялась шуткам хозяина дома.
— Кать, а наши предки тоже из Беляевки! — гордо сообщил Кирилл и посмотрел на мать.
Катя удивленно повернулась к Ляле.
— Да, имение моих прадедов было в вашем селе. Вот посмотри. — Ляля взяла с полки приготовленный заранее альбом, раскрыла его и положила перед Катей. — Это Анна Печенкина, моя прабабушка.
— Ой, Елена Владимировна, это же тот портрет, какой мы подарили городскому музею!
— Да что ты говоришь! И как же он к вам попал?
— Эту историю мой прадед рассказывает каждому приезжему. Его отец в молодости работал у Печенкиных на конюшне. В тот день, когда солдаты подожгли усадьбу, он едва успел вывести нескольких лошадей из горящих стойл. В кустах у ворот он и нашел этот портрет и зачем-то приволок его домой. Его мать, отругав сына, обернула картину в старое одеяло и спрятала в сарае. Моя мама, разгребая в сарае старый хлам, нашла ее и отнесла в наш дом творчества. Позже его торжественно передали городскому музею.
— Кир сказал, твой прадед жив?
— Да, и в здравом уме, слава богу! А память у него как у молодого. На кладбище при церкви ваш фамильный склеп — так вот он поименно помнит всех захороненных там… А еще у нас в Беляевке… да что тут рассказывать, приезжайте к нам, все сами увидите.
