— Может быть, и ездила. Но ты прочти подпись!
— «Анна Владимировна Печенкина». Это что же, наша прабабушка?
— Она! А теперь внимательно посмотри на ее украшения.
— Лялька, с ума сойти! Это же наши… Вот мамины серьги, а вот кольцо и заколка.
— Точно. И колье и браслет.
— А еще что-нибудь написано?
— Очень мало. Так, общие сведения, то, что и нам известно.
— А про украшения?
— Ни строчки. Портрет этот сейчас в городском музее.
— Что делать будем? Нужно же что-то делать!
— Конечно! Моя мать всегда была уверена, что эти украшения имеют отношение к завещанию ее деда.
— И моя тоже в этом абсолютно уверена! Но самого завещания никто не видел!
— Вот именно. Нужно ехать в Оренбург. Не может быть, чтобы историк, кто составлял этот альбом, ничего не знал.
— Давайте все обсудим. — Галина бросила взгляд на часы на стене. — Соколова бери, тетю Аню и приезжайте в пятницу на дачу, там и поговорим все вместе. О! Я побежала!
— Хорошо, обещаю. Мясо привезем, остальное за вами. Не знаю, матушка сподобится ли, но попробую уломать, ты же знаешь ее характер!
* * *
Ляля вертела телефон в руках и прикидывала, вовремя она позвонит матери или опять промахнется. Необходимо было застать ту в хорошем расположении духа, чтобы она согласилась поехать на дачу к Головановым. Анне Андреевне нельзя было звонить: во-первых, когда шла программа «Вести», во-вторых, сериалы, в-третьих, когда она «занималась собой». Можно нарваться на такую отповедь, после чего будешь считать себя последней негодяйкой, мешающей ей жить.
Ляля вздохнула, так и не сообразив, очередная ли серия сейчас, перерыв или сеанс релаксации, и набрала ее номер. «Ну трубку бросит, в первый раз, что ли!» — решила она, успокаивая себя. После третьего гудка раздался моложавый голос матушки.
— Мама, здравствуй, как ты себя чувствуешь? — задала Елена дежурный вопрос.
— Жива пока, если ты об этом. Что ты хотела?
— Галина приглашает на дачу в пятницу, поедешь с нами?
— Это с кем — с вами? С твоим Соколовым? Могла бы не спрашивать, к нему в машину не сяду! Он способен так организовать аварию, что пострадаю я одна, а вы останетесь невредимы.
Ляля всегда удивлялась абсурдности таких заявлений. Зачем, скажите, ее мужу, как бы он ни относился к теще, подвергать опасности и себя, и жену? Проще, с Сашкиными-то деньгами, нанять киллера и прихлопнуть надоевшую старушку. Этот разговор происходил каждый раз, когда они собирались выехать за город. По сценарию в ответ Ляля должна начать уговаривать мать. Но в этот раз ей не хотелось разыгрывать привычный спектакль.
