* * *
— И что будем делать, дружок? — Дохлый с усмешкой смотрел на Леона, вертя в руках последнюю модель мобильного телефона.
— Я отдам, дай мне время.
— Время — деньги, сам должен понимать. И откуда ты собираешься их взять?
Леон сидел напротив Дохлого в низком неудобном кресле и проклинал тот день, когда ему пришла в голову дикая мысль — занять у того денег. Думал, если росли вместе, так он и простит ему, если что. Так не простил, сволочь, еще и проценты собирается накрутить. Нужно как-то протянуть время.
Как классически его развели! И кто! Баба, страшная как смерть, пропахшая пивом и дешевыми сигаретами. Он все-таки ее разыскал, спасибо Аське, помогла. В следующий приезд к ней Валентина она выспросила о мошеннице все, что тот знал. Даже адрес квартиры, которую Антипкина снимала в Оренбурге. Баба оказалась приезжей из захолустного городишка на юге страны.
Леон тут же метнулся по адресу и поймал ее прямо в дверях — она явно собиралась сваливать с этой квартиры. Выглядела она натуральной бомжихой, мальчишка, стоявший рядом, был тощим и болезненно бледным. От Антипкиной одуряюще воняло перегаром. Увидев Леона, она испугалась. Лепеча, что ее саму кинули, пустила жалостливую слезу, кивая на мальчонку. Пока они выясняли отношения, в подъезд вошли два «качка» и прямиком двинулись к ней. Не обращая внимания на Леона, один из них с ходу врезал ей по зубам. Пинками затолкав ее и ребенка в квартиру, вдернул туда за руку и Леона и захлопнул дверь. Узнав, по какому поводу тут находится Леон, он кивнул ему на выход. Кратко сообщив, что на бабе долгов немерено, а Леон в очереди самый последний: при любом раскладе ему ничего не достанется.
Леон вышел из обшарпанного подъезда и присел на скамейку рядом с дремавшим старичком. Он сидел и думал, куда же она дела деньги, которые набрала у таких же лохов, как он? Живет на съемной квартире, пьет дешевое пиво, одета в ширпотреб с вьетнамского рынка. Потом его осенило — за ней кто-то стоит. А как его достанешь? Вернее будет даже не пытаться — появится шанс остаться в живых. Тогда он думал, что уж с Пашкой он как-нибудь договорится об отсрочке.
Не договорился…
— Ну, что молчишь? Сроку тебе месяц, не отдашь, придется отрабатывать. — Дохлый усмехнулся.
Леон с ненавистью посмотрел на друга детства.
— А смотреть так сурово на меня не нужно. Помню я этот твой взгляд! Еще с прошлой нашей встречи. Хотел чистеньким по жизни прошагать? А Паша для тебя чем-то вроде подпорки стать должен? Не получится. Я, конечно, где-то даже испытываю благодарность — без тебя бы мне десятилетку не вытянуть. Только в жизни, Леончик, больше важна другая школа. В ней либо выживешь, либо тебя растопчут. Меня не растоптали. А сейчас я сам кого хочешь в дугу согну. Вот и ты, кандидат каких-то там наук, будешь на меня работать. Только ученые степени твои не пригодятся. В лучшем случае приставлю к кофеварке, станешь моих ребят кофеечком баловать. Что, не хочешь? Ищи денежки. А то могу твой долг цыганам продать. А они тебя на «работу» пристроят. Это наркота, дружок. Опасно и страшно. Да и конец известно какой: либо прирежут, либо сдохнешь от передоза! Топай давай! Через месяц жду! — Дохлый небрежным жестом указал на дверь.
