Снова поднимается буря. Слышны ночные звуки затянувшегося брызгающего дождя и завывание ветра. Я проспала всего несколько часов, когда этот шум разбудил меня.
Я сажусь в постели, осматриваясь вокруг, мои уши напрягаются, прислушиваясь к окружающим звукам.
Я все еще в доме Келлана. Так та часть не сон. Небо все еще темное и беззвездное, только с луной, освещающей комнату. Я окружена звуком ветра, покачиванием ветвей, мягким шумом дождя.
Чистая, настоящая природа.
Живя в Нью-Йорке всю свою жизнь, я привыкла к шуму: постоянный гул машин, громкие басы музыки в соседних барах и магазинах, крики пьяных в субботу вечером. Я так привыкла к своей жизни в городе и его ритму, что полное отсутствие шума меня раздражает.
Это, как предполагается, должно успокаивать, и все же я считаю это странным.
Я чувствую, как будто я была затянута в черную дыру и выплюнута на другой планете.
Как будто я стала самим воздухом, пойманным в ловушку где-нибудь между землей и небом, и я не знаю, каким путем я хочу пойти.
Где-то вдалеке слышится возбужденное щебетание птиц, отмечая, что скоро наступит новый рассвет. Медленно, я ложусь обратно на подушки и смотрю в потолок.
Как только я закрываю глаза, я слышу это снова.
Это тот самый звук, который разбудил меня.
Я не могу игнорировать это.
Это звучит как…
Я вскакиваю, широко раскрыв глаза, мое сердце останавливается, когда я узнаю об одном факте.
Это происходит в соседней комнате.
В той, где спит Келлан.
Это безошибочно стон, прерванный тяжелым дыханием. А потом мягкие голоса.
У Келлана есть женщина.
Я протягиваю руку к столу. Часы показывают, что всего четыре часа ночи. Я оставила Мэнди и Келлана всего два часа назад. Мое сердце млеет от воспоминаний последних нескольких часов.
Во время ужина, который состоял из полусырого стейка и хлеба, Келлан был дружелюбным, почтительным и официальным. Я ожидала больше сексуального прогресса, но, к моему удивлению, ничего подобного не произошло. Не было двойных смыслов. Никаких затяжных взглядов. Больше никаких упоминаний о «Клубе 69». Даже никакой интимной встречи, которая бы проверила мою силу воли на прочность. Не упоминалась и его подруга.
Весь разговор за ужином был сосредоточен главным образом на нашей поездке в Монтану, о доме Келлана, который принадлежал его семье на протяжении нескольких поколений, и очень длинный и горячий спор о нью-йоркских янки — команде Мэнди и «Бостон Ред Сокс», любимой бейсбольной команде Келлана. Даже Мэнди, с ее непростым характером и ее большим ртом, держала некоторые смешные замечания при себе, за что я была очень благодарна. За исключением нескольких взглядов, которыми мы с Келланом обменялись, ничего не случилось, что и успокоило, и разочаровало меня. Около двух часов ночи меня переполняла усталость, и я извинилась, оставив Мэнди и Келлана в гостиной.
