Это было слишком! Не помня себя от ярости Гаитэ занесла руку для пощечины, но Торн вовсе не собирался сносить удары. Он парировал, перехватив её ладонь.
Она почувствовала, как пол кренится и скользит под ногами, уходит, вместе со светом сознания. Гаитэ была слишком слаба для того, чтобы сносить подобный цинизм, а последние силы она бездарно потратила на соперницу.
Торн успел подхватить жену на руки, не дав ей расшибиться об пол.
Гаитэ слышала его взволнованный голос, звавший её. Скрипнула дверь и к взволнованному голосу мужа присоединился испуганный и в то же время, разъярённый голос верного Кристофера:
— Как вы могли допустить, чтобы она стала свидетелем ваших интрижек, Ваше Величество? — зло процедил Кристоф.
— Ты помнишь, с кем говоришь?! — гневно гремело в ответ.
Но Кристофу, кажется, было безразлично — с кем.
— Вам мало показалось того, что за время болезни Её Величества вы ни разу не справились о её здоровье…
— Болезни?! О чём ты, чёрт возьми?!
На сей раз Торн, никогда не отличавшийся терпеливым и кротким нравом, сорвался на крик.
— Королева заразилась чумой. Не говорит, что не знали. Я лично велел известить вас об этом!
Казалось, ещё секунда и всё вокруг взорвётся, и сгорит в ярком пламени человеческих страстей и первобытной ярости.
— Велел известить? — на сей раз Торн шипел и голос его был едва ли различимей шёпота. — Кого ты велел известить, чёртов идиот!?
— Я передал письмо Её Величества о том, что она больна, вашему посыльному.
— Чёртов кретин!!!
Судя по всему, Торн набросился на Кристофа в надежде придушить верного слугу Гаитэ.
У него, судя по всему, не было сомнений в результатах такого противостояния, зато у Гаитэ они были. В схватке между медведем и змеёй она всегда бы ставила на змею. А змеёй в этом тандеме был не Торн.
— Хватит, — шевельнулась она, из последних сил заставляя себя поднять ресницы. — Прекратите, прошу вас.
Мужчины тут же поспешили склониться над ней. Оба.
Гаитэ почувствовала, как Торн сжимает её ладонь в своей руке.
— Гаитэ, любимая, я не знал! — с чувством выдохнул он. — Клянусь, я не знал! Я не знал, что ты больна! Мне передали письмо, в котором ты писала, что хочешь вернуться к матери, чтобы попытаться договориться с ней о перемирии. Я послал специальный отряд перехватить тебя, но, естественно, не преуспел в этом. Ты не представляешь в какой я был ярости! Я чувствовал себя преданным. Я… я не знал, что думать. Прости меня!
Гаитэ закрыла глаза.
Кто-нибудь, большой и сильный, дай силы — силы выжить и не сойти с ума от всего от этого. Какая красивая и почти правдоподобно сплетённая ложь? Может, ей ещё и прощения у него попросить?
