Кристоф недовольно сжал губы, отступая на шаг.
— Поставьте ларец вон там, — небрежно кивнула она на стол.
— Мне приказано отдать его в руки Их Величества.
— Я передам послание мужу. На данный момент он всё равно вас не примет.
Солдат явно колебался, но, перехватив взгляд Кристофа, осторожно опустил ларец на указанное место.
— Ваше Величество, — поклонился он ещё раз и было в этом вкрадчивом проявлении почтительности нечто неприятное и настораживающее.
— Можете быть свободны, — поспешила Гаитэ его отпустить.
Посланник удалился с явным облегчением.
Гаитэ подошла к шкатулке-сундучку.
— Госпожа моя, послушайтесь доброго совета — сожгите! — взволнованно проговорил Кристоф. — Вы же сами чувствуете? Добра от этого послания ждать не приходится.
Но, на свою беду, Гаитэ вовсе не склонна была прислушиваться к мнению слуги. Её мучило любопытство. Какие дела могут быть у матери к Торну? Что она желает ему предложить?
— Думаешь, там действительно может содержаться нечто, что будет способствовать миру? — невольно стала размышлять Гаитэ вслух.
— Я уже сказал всё, что думаю по этому поводу, — угрюмо откликнулся Кристоф.
Гаитэ пожала плечами. Ей не хотелось его слушать. Слишком много в последнее время приходилось подчиняться.
Пальцы легко пробежались по полированной поверхности. Гладкая, как змеиная кожа. И такая же холодная.
— Если содержимое придётся нам не по нраву, мы всегда можем поступить так, как ты хочешь. Но ларец красивый. Было бы глупо бросать его в огонь.
Она словно уговаривала саму себя.
Кристоф всё с тем же уксусным выражением на лице передёрнул плечами. Добавить к ранее сказанному ему явно было нечего.
— Он искусно сделан, госпожа. И украшен богато, — Кристоф пытался говорить то, что Гаитэ хотела услышать.
Зажав пальцами тонкий золотой ключик, она осторожно вставила его в ушко маленького замочка. Механизм мягко щёлкнул, когда ключ повернулся внутри ярко изукрашенного ларчика, но, чтобы поднять крышку, пришлось поддеть его кончиком ножа для вскрытия восковых печатей.
Сверху лежало свёрнутое прямоугольником письмо, запечатанное белым воском.
Гаитэ заколебалась. Всё-таки читать письма, адресованные не тебе — некорректно. Даже если твоя мать пишет твоему мужу, в данном раскладе подданная — сюзерену.
Тут взгляд её привлекла необычная атласная подкладка сундучка. Какая-то золотистая вышивка на алом фоне. Подхватив её пальцами, Гаитэ подняла, не сразу осознав, что это не подкладка, а носовой платок.
