— Частица души моей! Любовь моя, не покидай меня! — прошептала Гаитэ, вновь беря Торна за руку. — Свет очей моих, останься со мной!
Она перестала видеть людей вокруг — видела только его. Заострившийся профиль, чернеющие провалы глаз и неровное, еле различимое дыхание, бьющееся у губ.
Гаитэ, вцепившись в руку Торна, физически ощутила тот момент, когда темнота вокруг стала густеть, как воздух перед грозой. Нечто огромное, мощное и чёрное медленно наползало, пронизанное грозными зарницами. Нечеловеческая, мощная сила, которую не сокрушить.
Гаитэ ощущала жестокие порывы ветра, неудержимые, неукротимые.
С ней случилось видение. Она стоит на пике горы, и видит, как на неё движется чёрный смерч. Чёрные пики скал со всех сторон, свет гаснет прямо над ней, в узком просвете между густых туч и у ног разверзается пропасть.
Пропасть всё ширилась и в какой-то момент Гаитэ поняла — ветер движется не с небес, как обычно бывает, а из этого чёрного, бескрайнего, расширяющегося провала.
«Я не отдам его тебе», — сказала она мысленно тому непонятного Нечто, что шло со всех сторон. — «Я не отдам его тебе!».
Пропасть, как водой, заполнялось поднимающееся белой дымкой, подвижной, словно ртуть. На душу снисходил покой, но это не было связано со смирением или принятием происходящего — лишь с решением стоить до конца.
Если она вместе с Торном рухнет в эту бездну, так тому и быть, но одного Гаитэ его не отпустит, не разожмёт рук.
Слух наполнился неприятным клёкотом и шумом крыльев, тревожным, волнительным. Так не могут шуршать крылья голубей — только воронов. Зловеще, по-чёрному.
Потом все стихло.
Слабый полустон-полухрип сорвался с губ Торна.
— Любовь моя! — склонилась над мужем Гаитэ.
Медленно, с усилием он открыл глаза, ещё сохранявшие потусторонний блеск.
Взгляд его скользнул в сторону жены.
— Гаитэ, — медленно проговорил он.
— Я здесь, любовь моя! Я рядом с тобой! — сжала она его ладонь в своей руке, прижимая к мокрой от слёз, щеке. — Слава добрым Духам! Ты не покинул меня! Боже милостивый! Благодарю тебя! — возвела она очи горе. — Муж мой! Я так рада, что ты одержал победу над смертью…
— С твоей помощью, жёнушка. С твоей помощью, — отозвался Торн со слабой улыбкой.
Он притянул Гаитэ к себе, цепко, с привычной для него хваткой, которую даже яд не в состоянии был ослабить.
— Мой отец?… Что с ним? Он в порядке?
Что было делать? Лгать ему во имя спокойствия? Гаитэ никогда не была сильна в криводушии.
— Их Величество, в его годы, учитывая то, что он успел выпить больше вина, чем ты…
