Но ни мира, ни согласия в сердце Гаитэ, естественно и близко не было.
После визита Торна всё стало только ещё хуже.
Обычно муж проявлял хотя бы вежливость, но на этот раз всё было очень плохо.
Стоило ему перешагнуть порог, Гаитэ сразу поняла — скандала не избежать.
— Что это было? — рявкнул он, приближаясь. — Что ты себе позволяешь?! Ты забыла своё место, женщина? Ты забыла, чья ты жена?! Как ты посмела пред всеми пойти поперёк моей воли?! Как посмела выгораживать изменника?!
Гаитэ, сжав пальцами ручки кресла, молча смотрела как Торн приближается к ней.
— Я твой муж! Твой король! Жена обязана почитать волю своего мужчины!
— Даже если муж совершает откровенную глупость и подлость?
Подлетев к Гаитэ, Торн сдёрнул её с трона.
— Не твоего ума дело оценивать мои решения! Твой долг — подчиняться! Быть покорной и верной. Ты пример для подданных, эталон для подражания. И я не потерплю своеволия ни от кого.
— Иметь своё мнение, значит, проявлять своеволие?
— Да! Если твоё мнение не совпадает с моим. Жена — мужнина тень, она следует за ним безмолвно…
— Для меня новость, мой дорогой супруг, что вы рассматривается семейную жизнь в подобном ключе.
Они с ненавистью и отвращением глядели друг на друга.
Куда делась их страсть? Куда делась былая нежность, доверие и влечение? Их словно и не было никогда.
Торн первым отвёл взгляд:
— Услышь меня, пожалуйста, Гаитэ, потому что повторять ещё раз я не буду. Или ты, как и все в этом королевстве будет почитать меня, либо…
— Либо? — вскинула голову Гаитэ, тяжело дыша.
— Либо в Саркассоре будет другая королева. А если посмеешь применить свое ведьмовские штучки, я не просто тебя казню — я сожгу тебя заживо.
Гаитэ дёрнулась, чувствуя, как тонко натянутая в её душе струна безмолвно оборвалась, навеки утратив первозданную целостность. Этой струной были те чувства, что ещё удерживали её рядом с мужем.
Торн, развернувшись, вышел, оставив Гаитэ стоять посредине пустого зала.
Она сердцем чувствовала — его слова не пустая угроза.
Гаитэ неторопливо прошлась по залу, прислушиваясь к гулу, рождённому шагами.
Этот дворец никогда не был ей домом. Ни один из дворцов.
Торн живо описал перспективы будущего — ей предрешено стать мебелью, сонной тенью, безголосой статуей.
Королева при любом короле жалкая фигура, если только власть не сосредоточена в её руках.
Она умнее и сильнее Торна, так же, как умнее и сильнее его Сезар. Поэтому она будет следующей жертвой. Это неизбежно, если только Гаитэ не понесёт наследника, превращаясь в нечто вроде племенной лошади, чья ценность заключается исключительно в её способности производить на свет потомство. Но и тогда, кто поручится, что завтра какая-нибудь другая принцесса и другой наследник не встанут на её пути? Тогда придётся трястись ещё и за жизнь своего ребёнка?
