Правда, Торн, в отличие от Сезара, не был популярным полководцем, за которым готовы следовать бравые генералы. Тут и риски были бы другие.
Но, с другой стороны, Сезар не предпринимал против брата никаких шагов, напротив, всегда честно поддерживал власть.
Как ни крути, Торн поступил как трус и предатель, дав выход древней вражде и старым страхам.
— Ваше Величество, — обратилась к Гаитэ одна из статс-дам, — герцогиня Рэйвская, ваша матушка, просит аудиенции. Что прикажите ответить?
— Проси, — ледяным тоном распорядилась она, коротко кивнув.
Её мать появилась в огромном двухяросном головном уборе, расточая приветливые улыбки. Двое пажей несли за ней длиннющий шлейф фиолетового платья.
Остановившись напротив трона, где сидела дочь, Стелла сделала мальчикам знак отступить.
— Ваше величество, — присела она в самом глубоком реверансе.
Гаитэ с интересом смотрела на мать.
Любопытно, что чувствуешь, склоняя голову перед дочерью, которую ты обрекла на смерть и предала несколько раз подряд?
— Признаюсь, не ожидала вашего визита, сударыня, — негромко обронила Гаитэ.
— Я и сама не думала быть здесь. Однако же, увидев вас вчера вечером в суде не выдержала и решила свидеться перед долгой разлукой. При том, как идут дела в империи, лишь добрые духи знают, когда ещё увидиемся. Наши отношения всегда были сложными, дочь, и мне не хотелось бы так расставаться, зная, что у вас на сердце обида. Вот я первой пришла с поклоном, желая развеять ваш гнев.
Разговор, который предстоял женщинам, не пристало вести при свидетелях. Перехватив взгляд Гаитэ Стелла знаком велела пажам выйти.
Те беспрекословно, словно вышколенные псы, послушались.
Гаитэ не спешила отвечать. Она успела выучить суровый урок. Как раз, когда на устах её матери расцветают розы, в её сердце вызревают самые чёрные планы.
— Я знаю, что, когда мы встретились в прошлый раз, я была ослеплена гордыней, — продолжали Стелла. — Своё старшинство в роду я сочла достаточным, чтобы забыть, что по положению ты гораздо выше меня….
— Прекратите, — перебила мать Гаитэ. — Я не желаю выслушивать то, во что ни одна из нас не верит. Говорите прямо — зачем вы пришли?
С лица Стеллы сошло фальшивое выражение смирения. Она снова стала самой собой — коварной и решительной Тигрицей с Гор.
— Я сказала правду — я хочу помириться. Знаю, ты злишься на меня…
— Вы ошибаетесь, сударыня, я на вас не злюсь. Я вами крайне недовольна.
Выражение растерянности, проступившее на мгновение на лице матери, заставило Гаитэ на мгновение злорадно возликовать.
