Возложив руки на поднесённую к ним отцом-храмовником Священную Книгу, Торн и Линтон поклялись.
После чего началась церемония помолвки Эффидель и короля Валькары.
Из фонтанов лилось вино. Не уставая, гремела музыка. Праздник удался на славу.
Великолепие было показным: всё вокруг вылеплено из картона, обито штукатуркой и разрисовано красками. Стены лишь выглядели камнем, но стоило приблизиться как обман делался бессмысленным и раскрашенный холст никого уже не мог обмануть — Замок Иллюзий Золотой Долины.
Иллюзорны были не только замки — фальшивы сами слова о вечной дружбе. Никто не пытался делать вид, что по-настоящему верит в провозглашённые идеи, но всем было весело, как бывает весело в начале пути, пока все тяготы не познаны, а дорога лишь манит обещанием новых возможностей и открытий.
Все вокруг слишком сильно увлекались вином, изобилие которого переходило рамки разумного с учётом того, что собравшееся общество во многом походило на сухой порох. Стоит упасть одной искре и взрыва не избежать.
Придворные, несмотря на показное добродушие, только и ловили момент, чтобы доказать своё превосходство то в одном, то в другом. У кого лучше повара и блюда? При чьём дворе больше красивых женщин и мужчин? Кто из последних искусней на поле брани?
Пока велись потешные бои, но Гаитэ не оставляли опасения, что это лишь пока. Звон оружия из развлечения в любую минуту может превратиться в поединок, а там и до общей свары недалеко.
Потешные бои между стражниками из рядов саркассорцев и валькарийев развлекали сидящую за бесконечными обедами и ужинами знать.
Торн весело аплодировал каждой победе саркассорцев. Он пребывал в отличном расположении духа если победителем оказывался из его подданных и мрачнел лицом, если выигрывал валькариец.
Фальконэ не умели проигрывать со смирением.
— У меня есть для вас подарок, — с приятной улыбкой заявил король Руан.
Он сделал знак приблизиться трём пажам. Те, торжественно выступая и забавно вертя бёдрами, поставили на стол два ларца. Осторожно откинув крышку явили взгляду блистательные ожерелья с подвесками. Гаитэ предназначалось колье с рубинами — алый был цветом Саркассора, а Эффи досталось ожерелье из изумрудов — камней Валькары.
Подарок был воистину королевский. Восхищённые ахи и охи придворных, как и их дружные аплодисменты, были вполне заслуженными.
— Какой роскошный подарок, — с усмешкой протянул Торн, заводя руки за спину по совсем недавно появившейся привычке. — Вы смутили меня.
