На экране открыто письмо с приглашением на прослушивание в феврале от Джулиарда.
— У тебя получилось!
Она немного улыбается. Это было её мечтой долгое время. Старая Эмма пришла бы в восторг, это отдалось мурашками по моей коже, а что если я убил эту сторону в ней.
— Эмма! — Я прыгаю на диван. — Тебя пригласили на прослушивание в Джулиард. ДЖУЛИАРД! — Я прыгаю прямо к ней, да так, что она затряслась.
Эмма встаёт. Её глаза расширены.
— Тот самый Джулиард! — она прыгает на диване и выдаёт самый прекрасный смех, который я когда-либо слышал.
Я теряю баланс и падаю обратно на диван.
— Итан! — она даже немного кричит.
— Я в порядке!
— Мне действительно это необходимо. — Она вскакивает с дивана, слегка запыхавшись, и садится обратно.
Я киваю. Рад, что Эмма вернулась, хотя и временно.
— Я уверена, ты скоро получишь ответ. — Она поворачивается ко мне.
На секунду наступает тишина.
— Он есть.
— Ты должен был сказать мне! — Она хлопает меня по плечу.
— Ты первый человек, которому я позвонил, но ответа не получил.
— Ой, — мне не хотелось напоминать ей, почему она не разговаривала со мной. — И?
— Тот самый Джулиард! — Я вскакиваю с дивана.
Эмма поздравляет меня и подпрыгивает вместе со мной. Мы вели себя, как идиоты, еще с полчаса. Мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался. Боюсь, что как только её нога ступит на пол, она снова превратится в грустную Эмму.
Но если честно я буду держаться за любую её часть, за которую смогу.
Вечер выпускников.
Джек нехарактерно для себя наматывал круги за кулисами. Наконец он отводит меня в сторону:
— Я с этим не согласен. Эмма ни за что не пропустила бы своё соло.
Каждый раз, как мы практиковались, она прекращала играть, когда пауза приходилась на её соло. И просто говорила, что практикуется и знает, что необходимо сделать.
Я ни на секунду не сомневаюсь в её готовности. Хотя какая-то малая часть меня волнуется за неё, беспокоиться за то, что она застынет на сцене. Не знаю, может потому что она попадёт на прослушивание в Джулиард или ей становится все более комфортно исполнять свои собственные песни, но Эмма обрела эту спокойную уверенность в себе. Я воодушевлен больше, чем кто бы то ни было. Мне хочется увидеть, как она исполняет своё соло, становится, наконец, центром внимания.
— Не знаю, мужик, — Джек скрещивает руки. — Не нравится это мне. Как будто она резко стала непредсказуемой. Посмотрите на меня! Я нервная развалина. Моя милая девушка стоит вон там в невероятно коротком легком платьице, а я даже не могу насладиться этим в полной мере! — Джек отходит к Хлое, которая готовится к своему двадцатому танцу.
