– Можешь себе представить, что прямо вот здесь держали людей? И ведь некоторых – ни за что, – говорит Джейсон. Он опирается на одну из туберкулезных стен, и я поеживаюсь.
– Ну по крайней мере часть из них это заслужила, – отвечаю я. У меня нет абсолютной уверенности в своих словах, но я не могу молчать всю экскурсию, ни разу не возразив Джейсону. Я прокашливаюсь и пытаюсь аргументировать свою позицию, как на занятиях тренера Хадсона: – Наивно и несправедливо судить об исторических событиях по современным стандартам. Тогда жили иначе. Тогда думали иначе. И люди, безусловно, должны нести наказание за нарушение правил, если правила эти справедливы.
– А кто решает, справедливы правила или нет? – спрашивает Джейсон.
– Общество, – отвечаю я спокойно.
Джейсон удивленно поднимает брови и открывает рот, чтобы ответить, но потом закрывает обратно. Я чувствую сладкий вкус победы. Неужели я выиграла на этот раз?
Мы заходим в следующий зал: тут интерактивная экспозиция об узниках. Все довольно дешево и нелепо: на стендах видео, где актеры с сильным британским акцентом изображают известных заключенных. Вокруг стоят пыточные инструменты, а рядом с ними – плакаты, описывающие способы их применения.
Джейсон буквально проносится сквозь зал и оказывается у стены, из которой торчат железные кольца. Он рывком вытаскивает ремень из джинсов, продевает его через кольца и поднимает руки над головой, будто привязан.
– Джейсон, – говорю я, – что ты…
– О, выпори меня. Я негодный мальчишка! – Его голос эхом разносится по всему залу. – Вечеринки, девчонки, безудержное веселье! Я знаю, все это не одобряется обществом. Это аморально! Накажи меня, Джулия!
Вся кровь, что была в моем организме, прилила к лицу. Незнакомцы смотрят с недоумением, открыв рот, а одноклассники хихикают и перешептываются. Хотя мне казалось, что ноги у меня приросли к полу, я в одно мгновение преодолела всю комнату.
– В чем дело? – спрашиваю я с вызовом. – Ты больной на голову, что ли?
Джейсон начинает громко и протяжно стонать и биться о стену. Уверена: из-за того, что я стою в одном шаге от него, эта сцена смотрится еще интереснее. Я быстро отскакиваю назад, чуть не угодив в объятия железной девы.
Группка британских школьниц в одинаковой клетчатой форме взрывается звонким смехом.
– Люблю американских парней, – говорит одна из них.
– Такой забавный, – соглашается другая и игриво машет ему рукой.
Мне едва удается удержаться от издевательств. Ну чем он их очаровал? Это ведь Лондон, люди здесь должны иметь хоть каплю вкуса. Неужели никто не видит, что Джейсон ведет себя как семилетка-переросток?
