После казарм Ватерлоо, где хранятся королевские драгоценности, миссис Теннисон велит всем найти своего партнера и обсудить с ним то, что мы видели.
– Имейте в виду, это идеальный материал для ваших вечерних эссе, – говорит она, и ее глаза загораются при упоминании домашней работы. – Не просто обсуждайте. Анализируйте! Тогда вечером вы легко справитесь с сочинением.
Я нахожу Джейсона в углу, там он рассматривает глянцевую брошюру, которую нам вручили гиды при входе. Я не жду от него хоть какого-нибудь глубокого анализа. В конце концов, это я буду писать за него эссе.
– Ну ничего себе, а? – произносит Джейсон, размахивая передо мной брошюрой. – Ты ведь знаешь, что они тут пытали людей, да? Так странно, что все знают это место в основном из-за побрякушек.
Я смотрю на него во все глаза. А он продолжает монолог о непосредственном соседстве королевских регалий с местом содержания политических заключенных. И действительно использует выражение «непосредственное соседство». Я даже не так удивилась бы, если бы он надел шляпу из фруктов и принялся плясать канкан посреди Вестминстерского аббатства.
– А ведь многие заключенные даже не представляли реальной угрозы, понимаешь? То есть, конечно, Гай Фокс действительно пытался взорвать парламент и все такое, но они куда сильнее боялись того, что этот Фокс говорил, – вещает Джейсон. Я судорожно вспоминаю все, что слышала о Гае Фоксе на уроках истории Европы. – Эй, а ты посещала тот курс тренера Хадсона о политическом протесте?
– Еще нет, – отвечаю я. – Надеялась, что мне удастся попасть к нему в следующем семестре.
«Тренер» Хадсон вообще-то «тренирует» школьную команду по дебатам, но уважают его не меньше, чем тренера футбольной команды. Если не больше. И мне до смерти хочется попасть к нему на занятия.
– Ох, слушай, ты просто обязана к нему попасть, – оживляется Джейсон. – Тебе точно понравится.
Я недоуменно моргаю: Джейсон Липпинкотт советует мне занятия? Да скорее я предложу Иви урок по макияжу. К счастью, в это мгновение наш гид подает нам сигнал, чтобы мы двигались дальше, и мне не приходится придумывать ответ.
Мы двигаемся с экскурсией, и я пытаюсь взглянуть на это место глазами Джейсона, но стоит нам пройти мимо очередного темного угла, как у меня на затылке волосы встают дыбом. Мне чудятся невидимые руки, которые утаскивают меня в тюремную клетку, где я буду обречена до конца дней своих спать на куче гнилого сена, а вокруг будут шнырять грязные крысы. А экскурсовод продолжает рассказывать, что тут живут призраки людей, которых здесь обезглавили. Я боюсь представить себе, как выглядят их тела, блуждающие по коридорам. Почему-то мне кажется, что здешние духи будут не такими дружелюбными, как в «Гарри Поттере». Я стараюсь не прислоняться к холодным и влажным каменным стенам – вдруг на них поджидают туберкулез или бубонная чума? – и на автомате вытаскиваю из сумки бутылочку санитайзера.
