– Ауч! – бурчу я под нос и потираю ушибленное место.
– Йоу, его нет, – раздается голос позади меня. Я оборачиваюсь и вижу Квентина Филлипса, игрока из команды по лакроссу и самого отмороженного любителя травки в школе, он высунул голову из двери номера напротив комнаты Джейсона.
– Что?
– Йоу, у тя… че-то… на… – Квентин от смеха толком не может ничего выговорить.
– Что? В чем дело? – раздраженно спрашиваю я.
– Да у тя губы зеленые, – говорит Квентин и тычет мне в лицо пальцем.
Тут я вспоминаю о том, как листала свои заметки и грызла зеленый маркер. Ну класс! Я облизываю палец и начинаю тереть губы, но без зеркала не могу понять, становятся ли они чище.
– А куда он делся? – спрашиваю я Квентина. Он как раз перестал хохотать, значит, мне удалось избавиться от зелени.
– Свалил, – отвечает Квентин, странно коверкая слова, будто он серфер. (Но я-то точно знаю: этот парень родом из Бостона.)
– Ты знаешь куда?
– Йоу, не-а, не знаю точно, – медленно тянет Квентин, прищурившись. – Кажется, он говорил про какой-то сухой закон или че-то типа того.
– Извини, чего? – Я не очень-то сильна в псевдосерферском наречии, так что, скорее всего, что-то не поняла.
– Да не знаю я, ну че ты. – Ленивая ухмылка расползается по лицу Квентина. – Он че-то говорил там про какой-то запрет, но мне было не до того, я устал, но че-то там было про то, что бухло – это зло и все такое.
– Ты уверен, что ничего не путаешь?
Запрет? На алкоголь? Серьезно? Да что этот парень курит? Нет, даже если представить, что в Лондоне проходит какой-то странный митинг против продажи алкоголя, то Джейсон скорее подожжет свои волосы, чем станет в этом участвовать. Пару дней назад он показал себя как раз сторонником алкоголя.
– Йоу, да я типа пришел с пробежки и увидел его в холле, и такой типа: «Йоу, чувак, че как?» – и он такой типа: «Сухой закон. Пора». – Квентин начинает раздражаться. – Да я ваще-то не его сиделка или типа того, разве это не твоя работа, а?
В голове у меня вдруг загорается лампочка. Это никакой не митинг, это тот бар для экспатов, мимо которого мы проходили как-то в первый день в Лондоне, этот бар так и называется – «Сухой закон». Конечно же, Джейсон улизнул пить. Опять. Только на этот раз даже не удосужился мне об этом сообщить.
Взбешенная, я возвращаюсь в номер и что есть силы захлопываю за собой дверь. Зеркало в золоченой раме вздрагивает на стене. Я хватаю с кровати мягкую подушку в шелковой наволочке, зарываюсь в нее лицом и начинаю орать так громко и так пронзительно, как в жизни еще не орала.
