* * *
— Оно великолепно! — воскликнула я. — Странным, противоестественным образом великолепно.
Мы стояли на краю мелкого озера. Прямо у босых ног плескалась вода. Джафир сзади обнимал меня за талию, касаясь подбородком виска.
— Так и знал, что тебе здесь понравится. С этим местом наверняка связана какая- нибудь история.
Уж не знаю, что это могла быть за история, но наверняка о воле случая и удачном стечении обстоятельств, об удаче и судьбе.
На возвышении посреди озера виднелась дверь — явно часть чего-то большего, но остальное давно погибло. Чей-то дом, семья, жизни, важные для кого-то. Их больше не было. Почему-то уцелела одна дверь, она всё ещё висела на петлях, как неправдоподобный страж иных времён, и качалась на ветру, словно говоря: «Вспомни меня. Вспомни».
Дерево на двери обесцветилось, будто трава, пожухшая от летнего зноя, но больше всего меня привело в трепет окошко в верхней половине — крошечное, не больше моей ладони. Оно было сделано из красного и зелёного стекла, сложенного рядом, будто спелые ягоды в жмени.
— Почему мы выжили? — спросила я и почувствовала, что Джафир тихо покачал головой.
В этот миг лучи заходящего солнца отбросили на нас сквозь стекло яркие самоцветы бликов, точь-в-точь, как он рассказывал.
Меня коснулось волшебство этого места. Я ощутила мимолётную красоту мгновения и захотела растянуть его навечно. Подняла голову, любуясь сияющей радугой, что окрашивала лицо и волосы Джафира и мои руки у него на плечах, и поцеловала его. Вдруг одно волшебство поможет продлить другое?
Джафир
Лиам погиб.
Погиб от рук Фергюса.
Когда я вернулся в лагерь, Фергюс привязывал труп своей жертвы к её лошади, чтобы выбросить где-нибудь в стороне от лагеря. Наши лишь осторожно шептались. Даже Стефан держал язык за зубами.
Рив отвёл меня в сторонку и рассказал, что случилось.
Один малыш ревел весь день, и Лиам, не выдержав, приказал матери ребёнка заткнуть своему отродью пасть. Ко времени возвращения Фергюса был уже на взводе и вновь набросился на него с упрёками. Вспыхнула ссора, но на этот раз Лиам не пошёл на попятный. Хотел, чтобы северные родичи убрались из лагеря и грозился уехать со своей долей зерна. Фергюс предупредил Лиама, что убьёт его, если он тронет хоть один мешок с припасами. Мол, эта еда для всего клана, а не для него одного. Лиам пропустил угрозу мимо ушей, взвалил мешок на плечо и понёс к лошади.
— Фергюс сдержал слово. Пришлось. Лиам предал клан и должен был умереть, — прошептал Рив, но в дальнейшие подробности не вдавался.
