А еще слышала я сказку о заповедном острове, где сохранилось древнее племя змей крылатых. Будто бы драконами их прозывают. Будто бы мудры они и живут вечно, и хранят несметные сокровища. Врут видать люди. А, может, и не врут?
— О чем задумалась, лисица? — вырвал из сладких грез Ладимир.
— Не о тебе уж верно.
Колдун только усмехнулся, что привык делать при каждом моем слове:
— Поговорим что ли? А то уж совсем скучно стало.
Вот те раз! То молчал как сыч, а то «поговорим»! Не зря баба Пронья сказывала, что мужиков в жизнь не понять. А колдунов того и подавно.
— Можно и поговорить. О чем желаешь?
— Смотрю вот на тебя, Вёльма, и думаю, чего ж девка молодая решилась одна в Трайту ехать?
— Арьяр что же, не сказал?
— Что сбежала? — спокойно, не обращая внимания на мои глаза удивленные, спросил Ладимир. — Сказал. А отчего ж сбежала? Не каждый день девки из дома бегают. Иные вон и за ворота выйти боятся.
Я натянула поводья Мирки и сравнялась с Ладимиром.
— Иные и с мужиками чужими в дорогу не идут, — сказала. — А мужики иные девкам головы не морочат, чтоб те морды друг другу били.
— Уела, — довольно протянул Ладимир. Будто ему нравился спор наш. — Чернаве я голову не морочил. Сама за мной увязалась. Думала, раз краше ее в селении нет, так на ней и женюсь.
— И что ж не женился? Не подошла?
— Отчего ж? Подошла бы, если б не сварливой была да я б не колдун. У нас ведь, Вёльма, чародеи не женятся.
— Как? — я даже в седле на миг покачнулась.
— Да ты с лошади-то не падай, — засмеялся мой спутник. — Тот, кто путь служения выбирает, должен что-то взамен отдать. Вот и лишают они себя семьи и детей.
— А как же прабабка моя? Она ведь жрицей была?
— А муж у твоей прабабки был?
Я только плечами пожала. Почем же мне знать?
— Вот видишь. Тот, кто с даром родился, выбрать должен — путем человека идти, или, путем чародея. Негоже богов и людей обманывать. На то, чтобы силой овладеть, годы нужны. А разве с мужем и детьми они у тебя будут?
— Оттого ты Чернаве отворот поворот и дал?
— Не люба мне Чернава — вот и весь ответ. Да и чего таить — девок много, а я один.
— Ох ты ж гусь, — я скривилась и отвернулась.
Мы въехали на холм, откуда открылся вид на широкую, утоптанную повозками и копытами коней дорогу.
— Стало быть нам туда?
— Туда, — кивнул Ладимир. — До самой Трайты доберемся. — подстегнув коня, он снова ко мне обратился: — Ты-то не увиливай от ответа. Зачем из дома ушла?
— От замужества бежала, — сказала и гордо выпрямилась.
