— Говорят, ты, дедушка — вещун?
Он только руками развел.
— А много чего болтают! И про тебя, и про меня.
Я на миг растерялась:
— Про меня и говорить нечего — чужачка я. А тебя люди знают, врать не станут.
Ждан хитро сощурился:
— Сказывали вчера бабы на площади, что ты Арьяру полюбовница, а от него к Ладимиру решилась перейти…
— Врут все! — так и вспыхнула я. — Уж если и ты, дед Ждан, веришь…
От возмущения даже вскочила и собралась было уйти.
— Стой, лисица дурная, — рассмеялся Ждан. — Шуток поди не понимаешь?
— А ты чего со мной шутишь? Я ведь за правдой пришла!
— Сядь-сядь. Знаю я твою правду. И что замуж уж дважды идти не схотела, знаю. И зачем пришла тоже знаю.
— Раз знаешь, скажи, что ждет меня?
Ждан не спешил говорить:
— А осмелишься ли правду узнать? Вдруг дорога твоя не так легка окажется?
— Какою бы не была…
Старик снова засмеялся и певуче, будто гусляр заезжий, заговорил:
— От околицы до околицы пыль клубится. То верхом, то пешком по дороженьке путникам покоя нет на семи ветрах. А за стенами каменными ждет воин с мечом булатным. Глаза его неба серого, а в руке его цепь да грамота. И что выберешь, то и сбудется.
Я слушала его и запомнить старалась, каждое слово повторяя про себя. Сидела, а по телу так мурашки и бежали. Страшно мне. Но, раз уже решился, так до конца дослушаю.
— Вьюжный путь труден и жесток. За кем не уследишь, того и потеряешь. А коли трех попутчиков себе возьмешь, так и сама живой останешься. И смотри, чтоб верные были — сталь, кровь и чернила. Далек твой путь, страшно, как далек. Пять земель что день покажутся. Подернутся алым покрывалом заморским и не разорвать его. С даром твоим весь мир пред тобою, да только ты прислужница. Три битвы кровавых, одна дорога и слез река — вот что увидишь. Смотри только бусины белой не теряй, не то и себя утеряешь.
Проговорил и замолчал.
Я как очнулась, на щеке своей слезу ощутила.
— Что, страшно стало? — сощурился Ждан. — Правда — она не каждому сладка.
— Так вот за что тебя люди боятся, — тихо проговорила я, поднимаясь.
— Не держи зла, лисица, — только и ответил старик. — Не моя в том вина. Что вижу, то и скажу. В судьбе лгать не стану.
— Спасибо, дед Ждан. Пусть боги хранят твой дом.
Я поклонилась и быстро вышла.
Пророчество его так с губ и не сходит. Помню. Каждое словечком повторяю. Будто мороз по коже от них. До седых волос не забуду теперь.
Утром, чуть солнышко ветвей коснулось, я с собранным мешком и небольшим узелком вышла на крыльцо арьярова дома.
