— Не отставай, Вёльма, — поторопил меня, засмотревшуюся, Арьяр. — Успеешь еще налюбоваться.
Легко ему говорить! А я, может, всю жизнь только село родное и видела. И ничего больше.
Мир он, вон какой большой, оказывается! Такой, что встать на вершину холма, раскинуть руки, закричать и голос твой далеко-далеко унесется и конца и края его пути не будет. И ведь, сколько не смотри, все равно не увидишь места, где земля обрывается. А я же только-только глаза от земли отрывать начала, только-только раскрыла их да протерла после сна многолетнего.
— И куда мы идем? — спросила я, когда изрядную часть Подлесья миновали.
Впереди уж площадь с колоколом тревожным виднеется, а мы все идем и идем.
— В мой дом, — ответил охотник. — Отдохнешь денек, а после обратно в путь отправишься.
Я с недоверием покосилась на него.
— И чего это ты добрый такой? Чужого человека в дом готов запросто ввести.
— Не дело тебя бросать.
Хотела я еще что-то ответить, да тут ветерок подул и от ближайшего дома теплым хлебным духом повеяло. Где-то внутри загрохотал пустой живот, и невольно вспомнилось, что еду в последний раз еще в отцовском доме видела. Может, оно и неправильно к чужому в дом идти, опасно, но мне бы поесть и поспать. А там уж и снова в путь можно. Раз уж ушла в странствия, перебирать нечего.
Дом Арьяра стоял в стороне. В самом конце улицы-луча, у стены крепостной. Небольшой, но ладный, сложенный из потемневших от времени бревен.
Охотник открыл дверь и впустил меня первую, мол, девица все ж таки. Оказавшись внутри, я сразу ощутила теплый аромат свежего хлеба и жареной картошки. От запахов желудок окончательно скрутился в тугой узел, причиняя боль.
— Арьяр, вернулся?
Из-за печи появилась высокая статная женщина с убранными назад косами, в которых виднелись посеребренные пряди. Лицо ее, еще не старое, но уже подернутое сеткой морщин, что выступают не столько от прожитых лет, сколько от пережитого горя.
Увидев меня, она остановилась и удивленно выгнула приподнятые точь-в-точь как у Арьяра брови.
— Кто это с тобой? — голос прозвучал строго и чуть недовольно.
— Это гостья наша, Вёльма. Она из Растопши в Трайту идет.
Женщина внимательно осмотрела меня с ног до головы, после будто бы что-то сказала себе под нос и согласно прикрыла глаза.
— Это Заряна, моя мать.
Я тут же поспешила склониться перед хозяйкой дома. Коса свалилась со спины и ударила меня по щеке.
— Прошу простить меня, матушка, — проговорила я, откидывая ее назад. — Если позволите, останусь в вашем доме, а не позволите, сразу уйду.
