Девушка уселась на край кровати, выдвинутой на середину каюты, она молча плакала.
— Любопытно, — проворчал Мегрэ. — Я был бы счастлив узнать…
Тогда она резко поднялась:
— Ну да! Так оно и есть. Здесь была женщина. Она тут пряталась. И ясно, что к ней сюда приходили мужчины. Разве имя капитана Фаллю не Октав?
Комиссар редко попадал в такое затруднительное положение.
— Не торопитесь с выводами, — сказал он без всякой, впрочем, убежденности.
— Но это же написано! Здесь изложена вся история… Четверо мужчин, которые…
Что мог сказать комиссар, чтобы успокоить ее?
— Поверьте моему полицейскому опыту. В таких делах нужно всегда выждать, судить не сразу. Ведь только вчера вы мне говорили, что Ле Кленш не способен убить.
— Да! — с рыданием воскликнула она. — Да! Я в это верю. Разве это не так? — Она цеплялась за слабую надежду на то, что Пьер не виновен. — Но его зовут Пьер!
— Ну и что с того? Каждого десятого матроса зовут Пьер, а их на борту было пятьдесят… Речь идет еще о каких-то Гастоне и Анри…
— Что вы об этом думаете?
— Ничего.
— Вы не покажете это следователю? Стоит мне подумать, что это я, своими руками…
— Успокойтесь. Мы еще ничего не открыли, только обнаружили, что кровать по той или иной причине приподнята и что кто-то нацарапал на переборке имена.
— Тут была женщина.
— Почему женщина?
— Но как же?..
— Пойдемте. Госпожа Мегрэ ждет нас на набережной.
— Правда. — И она, всхлипывая, стала утирать слезы. — Не надо было мне сюда приходить. Я-то думала… И все же невозможно, чтобы Пьер… Послушайте, мне необходимо как можно скорее его увидеть. Я поговорю с ним сама. Вы сделаете все необходимое, правда?
Перед тем как ступить на мостик, она бросила злобный взгляд на черное судно: она возненавидела его с того момента, как узнала, что здесь скрывалась женщина.
Г-жа Мегрэ сочувственно посмотрела на нее.
— Не плачьте. Успокойтесь. Вы же прекрасно знаете, все уладится.
— Нет, нет!
Мари в отчаянии покачала головой. Она не могла говорить. Задыхалась. Хотела снова посмотреть на пароход, а г-жа Мегрэ, ничего не понимая, глазами спрашивала объяснения у мужа.
— Отведи ее в гостиницу и постарайся успокоить.
— Что произошло?
— Ничего определенного. Я вернусь, наверное, поздно.
Он посмотрел им вслед. Мари Леоннек раз десять оборачивалась, и спутнице приходилось вести ее, как ребенка.
Мегрэ чуть было снова не поднялся на борт. Но его мучила жажда, а в «Кабачке ньюфаундлендцев» по-прежнему горел свет.
За одним из столиков четверо матросов играли в карты, возле стойки юный гардемарин обнимал за талию служанку, которая то и дело хихикала.
