Врач, делавший мне рентген в Ospedale Maggiore[21], был человек веселый и сноровистый. Больного поддерживали за плечи, чтобы он мог своими глазами видеть на экране наиболее крупные осколки. Снимки должны были прислать позже, а пока врач попросил меня написать в блокноте мою фамилию, полк и какие-нибудь пожелания. Инородные предметы в человеческом теле он считал уродством, мерзостью и проявлением жестокости. Австрийцы сущие негодяи. Много ли я их убил? На самом деле никого, но, чтобы сделать ему приятное, я сказал, что много. Меня сопровождала мисс Гейдж, и врач, приобняв ее, заметил, что она своей красотой затмевает Клеопатру. Он понятно выразился? Клеопатра, царица Древнего Египта. Затмевала, как Бог свят. Мы вернулись в наш госпиталь на санитарной машине, и после непростой транспортировки я снова оказался наверху в своей постели. Снимки пришли в тот же день. Врач выполнил свое обещание. Кэтрин Баркли показала мне снимки. Она вынимала их из красных конвертов, подносила к свету, и мы вдвоем их разглядывали.
– Это твоя правая нога. – Она положила снимок обратно в конверт. – А вот твоя левая.
– Убери их, – сказал я, – и ложись рядом.
– Не могу, – возразила она. – Я заглянула на минутку, чтобы тебе их показать.
Она ушла, и я остался один. День был жаркий, и, когда мне осточертело лежать, я послал привратника за газетами. Пусть купит все, какие только будут.
Он еще не успел вернуться, как ко мне пожаловали трое врачей. Я давно заметил: врач-неудачник ищет такую же компанию, чтобы было с кем проконсультироваться. Доктор, который не в состоянии правильно вырезать вам аппендикс, порекомендует вам доктора, который не сможет успешно удалить вам гланды. Такие врачи ко мне пожаловали.
– Вот этот молодой человек, – представил меня лечащий врач с тонкими пальцами.
– Здравствуйте, – сказал его коллега, высокий, костлявый, с бородкой.
Третий, державший красные конверты с моими снимками, ничего не сказал.
– Снимаем бинты? – спросил бородатый.
– Да, конечно. Сестра, пожалуйста, снимите бинты, – обратился лечащий врач к мисс Гейдж. Что она и сделала. Я посмотрел на свои ноги. В полевом госпитале они походили на несвежий рубленый бифштекс. Теперь раны покрылись коркой, колено опухло и посерело, а икра ввалилась, зато гноя не было.
– Чистенько, – сказал лечащий врач. – Чистенько и славно.
– Луковицеобразный сосуд, – изрек бородатый.
Третий поглядел через плечо лечащего врача.
– Пожалуйста, согните в колене, – попросил меня бородатый.
