– Лежать! – рявкнула, задыхаясь.
И – чудо! – сумела вновь перевернуть его, слегка ослабевшего, на лопатки.
Так. Соображать надо быстро. Что я делала тогда? Что? В голове один только сумбур. А в ладонях – страдающий, борющийся со своим страшным недугом Хилберт. И ещё очень агрессивный.
Я снова обхватила его лицо ладонями, прикрыла веки – и как будто стала лучше видеть, лучше чувствовать, что ворочается под моими руками, стараясь отодвинуться от них подальше, потому что ощущает угрозу. Я просто погладила колючие щёки йонкера, касаясь кончиками пальцев уголков его сухих губ. Словно вдавила себя в него, пытаясь заменить собой то, что мучило его.
– Тихо… Тихо, – шёпот как будто со стороны.
Спокойный, размеренный – чужой. Но нет – мой. Прокатился по горлу, щекоча, и растворился в голове. И Хилберт помалу успокоился, а то, что билось в его разуме и по всему телу, отступило в тень. Но, наверное, ненадолго. И неожиданно для себя самой я опустила голову на его грудь, как будто даже сидеть у меня не осталось никаких сил. Просто упёрлась лбом в его расстёгнутую куртку, чувствуя, как давят на кожу фигурные пуговицы, как йонкер дышит, чуть хрипло, но всё медленнее и тише с каждым мигом.
– Мейси… – Он положил тяжёлую ладонь мне на спину, слегка надавливая – и я отшатнулась.
Минутка слабости окончена, и не хочется, чтобы она переросла в минутку непрошеной близости. Хватило уже. Йонкер слегка привстал, опираясь на локоть, покачиваясь даже в таком положении.
– Если вы хотите, чтобы я и дальше помогала вам, то говорите, мениэр! – Я откинула со лба мелкие прядки волос. – Что там сидит?
Ткнула ему в грудь пальцем. Он опустил взгляд на мою руку и криво усмехнулся. Надо же, и вид такой, словно ничего только что не произошло.
– Разве вы ничего не знаете о Стражах? И о том, какими они бывают? Что порой «сидит» в них и что ждёт их, если это подтвердится? Вы же провели в библиотеке много дней. Расспрашивали хранителя. Рылись в старинных свитках. Так расскажите мне, что я скрываю…
Вот же упрямый гадёныш, едва не сказала я вслух. Встала, поправляя мятый теперь подол и убирая за спину упавшие на плечи волосы. Не желает говорить, признаваться сам – чёрт с ним. Пусть живёт с этим, как хочет. Надеюсь только, что когда-то уже без меня.
– Если я не всегда смогу быть рядом? – проговорила, наблюдая, как Хилберт тяжко встаёт с пола, одёргивает куртку, пытаясь привести себя в надлежащий вид. Как будто это сотрёт из моей памяти всё, что я видела сейчас. Вынет из тела все ощущения, что до сих пор отголосками перекатывались по нему.
