Шнейвас преуспевал лет десять, завел себе тайники, где держал деньги и приобретенные на рубли золотые николаевские монеты и дра-гоценности; жил он в достатке, но не роскошествовал: боялся привлечь к себе внимание. В конце концов был арестован один из скупщиков, имевших дело с Фимой, он и выдал Шнейваса; американец же успел уехать из СССР.
До этого места рассказы моего соседа были не только интересны сво-им сюжетом, но и эмоционально напряженны, полны таких достовер-ных жизненных деталей, что я не сомневался в его искренности, хотя и не исключал, что Фима дает волю своей фантазии. Однако, начиная с момента его ареста и следствия, они уже больше походили на дешевые детективные истории. Шнейвасу, по его словам, предъявили в КГБ фо-тографию, где он был запечатлен поднимающим в безлюдном месте на обочине загородного шоссе окурок сигареты. Предыстория якобы тако-ва: американец прилетает из-за границы в аэропорт, садится в остав-ленный на стоянке автомобиль и едет в город. Наш герой следует за ним в своей машине на некотором расстоянии. На пустынном участке шоссе американец гудит, предупреждая Фиму, и выбрасывает в окно бычок; Шнейвас останавливается и, убедившись, что никого рядом нет, выхо-дит из машины и подбирает его. В окурке -- записка с указанием места и условий очередной операции .
Или другой эпизод: КГБ демонстрирует Фиме запись его беседы с тем же американцем. Встреча, по словам Шнейваса, состоялась в "на-дежной квартире", говорили они в ванной, открыв краны, но "КГБ знает абсолютно все!" -- таково главное резюме его рассказов. Бороться с этой организацией, считает мой сосед, невозможно. Сам он несколько меся-цев сопротивлялся, пока не понял, что дело может кончиться расстре-лом.
-- У нас так: если прибыль перевалила за миллион и никаких особых заслуг перед следствием не имеешь, то расстреливают, -- пояснил он. -- А у меня больше миллиона.
Когда меня впервые ввели в камеру, Фима, как выяснилось, в оче-редной раз составлял баланс своего предприятия. Это было одним из лю-бимейших его занятий -- подсчитывать, не расходится ли сумма дохо-дов, в получении которых он сознался, с той цифрой, которая известна КГБ. Такой подсчет достаточно было сделать один раз, но мой сосед за-нимался этим вновь и вновь, что выглядело явным мазохизмом: человек не переставая считал деньги, которые ему когда-то принадлежали, и получал от этого несомненное удовольствие.
Теперь Шнейвас сотрудничал со следствием, помогая раскалывать других упрямых валютчиков, как раньше раскалывали его самого.
