Другие тоже подошли и выстроились перед столом, и коп велел всем поднять правую руку и начал бубнить насчет правды и ничего кроме правды. Посреди фразы он остановился и посмотрел, поднял ли руку и я, и увидел, что нет. Тогда я ее поднял, и он забубнил дальше.
Судья снял очки и сообщил Коре, что ее обвиняют в убийстве Ника Пападакиса, а также в покушении на убийство Фрэнка Чемберса и причинении последнему тяжких повреждений, и она, если хочет, может сделать заявление, но ее слова могут быть использованы против нее, а еще она имеет право на адвоката, и у нее есть восемь дней на то, чтобы обжаловать приговор, и в течение этих восьми дней суд готов ее выслушать в любое время.
Потом Сэкетт предъявил обвинение. Говорил то же самое, что утром, только теперь это звучало чертовски торжественно. Потом он вызывал свидетелей. Сначала выступил доктор со «Скорой» и рассказал, где и отчего умер Ник. Следом – судебный врач, который делал вскрытие, за ним – помощник коронера, который вел протокол дознания – он его передал судье. Потом еще какие-то типы – я не запомнил, что они говорили. Все свидетельства были насчет грека – что он умер, а я это и так уже знал, поэтому толком не слушал. Кац не задал ни одного вопроса. Всякий раз, как судья на него смотрел, он только рукой махал – и свидетеля отпускали.
Когда все наконец убедились, что грек умер окончательно и бесповоротно, Сэкетт принялся за дело всерьез. Он вызвал агента, представляющего Тихоокеанскую американскую страховую корпорацию, и тот рассказал, как грек пять дней назад оформил страховку. Рассказал, какие случаи она покрывает. При временной утрате трудоспособности вследствие заболевания или травмы Ник получал бы по двадцать пять долларов в неделю в течение года, а если бы лишился конечности – пять тысяч единовременно, а если двух – десять тысяч. Умри он от несчастного случая – вдова получила бы десять тысяч долларов, а если от аварии на железной дороге – то двадцать тысяч. Агент как будто не в суде выступал, а расхваливал клиентам свой товар, и судья поднял руку:
– Достаточно. У меня уже есть страховка.
Все рассмеялись. Даже я. Вы не поверите, как смешно это прозвучало.
Сэкетт задал пару вопросов, и судья повернулся к Кацу. Тот на минутку призадумался, а потом заговорил так медленно, словно хотел, чтобы до собеседника дошло каждое его слово.
– Вы ведь заинтересованная сторона?
– В каком-то смысле да, мистер Кац.
– Вы хотели бы избежать платежа по данной страховке на основании того, что было совершено убийство, верно?
